обозреватель
Еще недавно казалось, что Афганистан, Ирак и Иран — это не связанные друг с другом три разные истории. В том смысле, что Афганистан времен талибов не был похож на Ирак Саддама Хусейна. Разительно отличался от этих двух государств и теократический шиитский Иран.
Антитеррористическая операция, начатая в Афганистане, продолженная в Ираке и рассматривающая в качестве следующей вероятной цели Иран, подвела происходящее в перечисленных выше странах под один знаменатель. Различия между подвергшимися глобальной зачистке Афганистаном и Ираком стали стремительно исчезать и в итоге почти стерлись. Иран, правда, по-прежнему стоит особняком. Однако сегодня есть достаточно признаков того, что и над режимом аятолл сгущаются тучи.
В результате в этом регионе складывается ситуация сообщающихся сосудов, когда события в одной стране прямо перекликаются с событиями в другой. Иными словами, Афганистан пишем, Ирак в уме. Думаем об Ираке, на ум приходит Иран.
Не сговариваясь, противники иностранного военного присутствия в Афганистане и в Ираке словно бросились состязаться друг с другом в стремлении как можно больше насолить чужестранцам. В Афганистане восставший, как феникс из пепла, мулла Омар призвал соотечественников к джихаду. А в Ираке войска коалиции вынуждены развернуть широкомасштабную операцию Desert Scorpion, официальной целью которой названо "уничтожение очагов сопротивления, мешающих строительству мирного и стабильного Ирака". Необходимость в проведении такой операции продиктована тем, что, вопреки первоначальным прогнозам, вооруженное противодействие войскам коалиции в Ираке не угасает, а с каждым днем нарастает.
В Афганистане силы сопротивления состоят из пришедших в себя талибов и полевых командиров времен сражений с советскими войсками, вроде Гульбеддина Хекматиара. Кто именно противостоит американцам в Ираке, так до конца и не ясно — то ли старая гвардия Саддама, то ли народные ополченцы, которые, хотя и не любят свергнутого диктатора, не намерены терпеть иностранное военное присутствие.
Как бы то ни было, иракская ситуация становится зеркальным отражением афганской. И наоборот. По сути, американцы и их союзники получили сразу две Чечни — афганскую и иракскую. Это означает, что так называемая тоталитарная демократия оказывается не столь всемогущей. Модель переустройства мира Джорджа Буша, предусматривающая использование военной силы для улучшения того или иного непривлекательного строя, не срабатывает.
Американское поражение в Афганистане и Ираке будет иметь далекоидущие последствия и для Ирана. Если бы президенту Бушу удалось достичь в этих странах чистой победы, можно было бы считать, что Иран у него в кармане. Ведь недовольных существующим режимом в этой стране предостаточно, и они бы с радостью одобрили "афганскую" или "иракскую" модель будущего развития. Однако при всей своей нелюбви к аятоллам сменить плохое на худшее, глядя на соседей, они вряд ли захотят. Как заметила на днях The New York Times, "купив Ирак, можно было бы получить Иран бесплатно". Но вот пока не купили, можно уж точно забыть об Иране.