макроэкономика
Завтра первый заместитель директора-распорядителя МВФ ЭНН КРЮГЕР пребывает в Россию. Ее главная цель — участие в экономическом форуме в Санкт-Петербурге. О своих взглядах на перспективы экономики России она рассказала специально для Ъ корреспонденту ИТАР-ТАСС в Вашингтоне АНДРЕЮ ШИТОВУ.
— Раньше представители МВФ ездили в Россию в роли экзаменаторов. Как вы видите свою нынешнюю роль?
— Чего жду от визита? Что смогу лучше разобраться в происходящем, поддержать контакты с властями.
— Будете встречаться c премьер-министром Михаилом Касьяновым?
— Да, как я понимаю, это запланировано.
— Каков ваш прогноз для экономики России?
— В мировой экономике мы по-прежнему ожидаем подъема во втором полугодии. Правда, не такого мощного подъема, как мы ранее предполагали. Что же касается России, то я как раз и еду за дополнительной информацией. Но в целом мы считаем, что российская экономика развивается и достигает лучших результатов, чем многие другие страны. Думаю, есть все основания ожидать, что это будет продолжаться, хотя многое еще предстоит сделать в сфере структурных реформ и на других направлениях, чтобы укрепить основы роста, особенно вне добывающих отраслей.
— Как вы оцениваете поставленную президентом Владимиром Путиным задачу удвоения ВВП за десять лет? Она хотя бы теоретически поддается решению?
— Разумеется, и не только теоретически. Это ведь 7,2% в год. А рост на уровне 7,2% вполне достижим для такой страны, как Россия. Конечно, потребовались бы более решительные структурные реформы, чем мы пока наблюдаем, но это совсем не нереальная задача. И, кстати говоря, многим странам прежде подобное удавалось. Япония, например, в свое время ставила и решила такую задачу, она объявляла о планах удвоения доходов за десять лет. Даты надо проверить, но, кажется, в конце 50-х у них дела шли совсем не блестяще, и они объявили о планах удвоения доходов за последующее десятилетие и решили эту задачу, по-моему, даже досрочно. Корейцы выдвинули задачу удвоения доходов в 1963 году, и за последующие десять лет их доходы выросли вчетверо.
Без решительного настроя действительно не обойтись. Мало просто объявить о чем-то, чтобы считать дело сделанным. Помните пословицу: вот если бы пожелания были скакунами! Но, с другой стороны, если структурные реформы пойдут, то Россия может добиться колоссального прироста просто за счет более рачительного использования того, что уже имеет.
— Как я понимаю, одна из областей, внушающих тревогу,— это банковский сектор. У нас многие опасаются повторения кризиса 1998 года. Как не угодить в ту же западню?
— Мне кажется, российская экономика совсем другая, чем даже в столь недавнем прошлом. Она уверенно растет, чего не было перед 1998 годом. Да, мне бы хотелось видеть дальнейшее укрепление фискальной политики, но все равно условия совсем иные. И с уязвимостью совсем другая ситуация. Спекулянты используют некую слабость, которую замечают заранее, еще до атаки. Обычно поступает какой-то сигнал, свидетельствующий об ухудшении фискальной или монетарной ситуации, о каких-то негативных факторах, которым не уделяется должного внимания. А сейчас я этого в России не вижу. В случае с Россией банковские реформы важны для внутреннего роста, а не только для укрепления системы против тех рисков, которые вас тревожат. А укрепление банковско-финансовой системы, бесспорно, полезно.
— Что вы скажете о стабилизационном фонде в России? Каков последний прогноз МВФ по ценам на нефть в текущем году?
— В любой стране, где нефтяные доходы имеют существенное значение, такой фонд желателен, чтобы экономическая деятельность в других секторах не так зависела от колебаний цен на нефть. Его надо рассматривать как механизм, благодаря которому при верном использовании нефтедолларов не возникает инфляции, не повышается обменный курс национальной валюты, что угнетающе воздействовало бы на экономику. Да и обратное чтобы тоже не происходило.
— Видите ли вы в России угрозу "голландской болезни"?
— В целом такая опасность меня тревожит в любой стране, где необходимо эффективно использовать квалифицированную рабочую силу, но производительность не растет из-за притока валюты от продажи ресурсов. С другой стороны, я просто не знаю, насколько серьезен это фактор для России.
— Вас тревожит нынешнее ослабление доллара?
— Нам платят за то, чтобы мы обо всем тревожились. Помните, какой был курс, когда вводили евро? 1 к 1,17. Потом доллар подорожал. Теперь евро вернулся к тому, с чего начинал. Конечно, если бы снижение курса доллара зашло гораздо дальше или шло гораздо быстрее, то мы бы стали тревожиться.