Перевод с академического

100 лет Маргерит Юрсенар

дата литература


Исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитой французской писательницы Маргерит Юрсенар — первой женщины, принятой во Французскую академию. С переводчицей и исследовательницей творчества Маргерит Юрсенар ЮЛИАНОЙ ЯХНИНОЙ побеседовала ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
       — Как складывался образ Маргерит Юрсенар у российского читателя?
       — Первое издание произведений писательницы на русском языке было выпущено в 1984 году, в серии "Мастера прозы". Это было событием. К сожалению, тексты вышли с купюрами: из них изъяли все, что касается однополой любви. А ведь Юрсенар никогда не писала откровенно эротических сцен — ее эротика сдержанная, затаенная, но само упоминание о гомосексуальности рассматривалось в те годы как крамола. В выходящее сейчас трехтомное собрание сочинений включены не переводившиеся ранее произведения. Вскоре должна появиться книга "С открытыми глазами" — беседы Маргерит Юрсенар с журналистом Матье Гале. В них писательница касается чуть ли не всех глобальных проблем бытия: истории, философии, религии. Она была человеком необыкновенно образованным, с огромным культурным фундаментом и широтой взглядов. Это проявилось, например, в ее отношении к религии. Благодарно вспоминая католическое воспитание, полученное в детстве, она почитала все, что связано с религиями Востока. Высоко ценила православные обряды. Оказавшись в Ленинграде, она посетила православное богослужение, которое восхищенно описала в письмах,— православную церковь она часто посещала в детстве с отцом. Ценила Юрсенар и мистику иудаизма. Но, конечно, она прежде всего была человеком французской культуры.
       — А в Ленинграде ее не встречали советские писатели?
       — По-моему, нет. Я сама в свое время не решилась ей писать: такого благоговения я не испытывала по отношению к другим писателям, которых переводила. А позднее главный редактор "Галлимара" говорил мне, что я сделала большую ошибку: Юрсенар очень любила получать письма от своих читателей и тем более от своих переводчиков.
       — Какое произведение Маргерит Юрсенар считается главным?
       — Конечно, это два ее великих романа "Воспоминания Адриана" и "Философский камень". Юрсенар объясняла, почему для "Воспоминаний Адриана" она избрала форму письма-дневника: мы ведь не знаем, как разговаривали между собой люди античности, форма диалога казалась ей искусственной — для избранной темы подходил монолог. Профессор какого-то коллежа написал ей, что задал своим ученикам упражнение — перевести фрагменты из ее "Адриана" на латынь. И тогда она сама решила испытать свой текст на прочность — там, где он плохо укладывался в латинские фразы, она сочла его несовершенным.
       — В чем ее писательская неповторимость?
       — Об этом можно говорить долго. А в частности, конечно, и в языке ее произведений, удивительно выверенном, строгом, но в то же время разнообразном. Она сама говорила, что работала в мраморе, когда писала "Адриана", резала по граниту в "Философском камне", а в автобиографической трилогии "месила тесто". Столкновение классической формы и напряженного современного содержания производит колоссальный эффект. О чем бы Юрсенар ни говорила, ее масштаб — это масштаб крупной личности.
       — Маргерит Юрсенар была первой женщиной, принятой во Французскую академию. Кажется, она не явилась на церемонию?
       — На церемонию она явилась в костюме от Ива Сен-Лорана. И в своей речи пошутила, что французские мужчины по-рыцарски уступают даме место, но им трудно пододвинуть ей академическое кресло. Между прочим Юрсенар считала, что великие романистки — большая редкость. Великих поэтесс можно найти. Но, скажем, Жорж Санд на взгляд Юрсенар, вошла в историю литературы скорее как личность, а не как романистка.
       — Как она воспринимала, что живет не во Франции, чувствовала ли себя изгнанницей?
       — Она была всегда страстной путешественницей. Но даже когда она была обречена из-за болезни своей подруги не покидать своего дома в Америке, она считала, что все равно продолжает путешествие вместе с вращающимся земным шаром. Нет, изгнанницей она себя не ощущала. Ее отъезд произошел почти случайно: во время войны в Париже оставаться было невозможно. И она приехала на время в Америку по приглашению своей приятельницы Грейс Фрик. И осталась там навсегда, но Нью-Йорк она не любила — подруги купили маленький дом на острове Маунт-Дезерт. У Юрсенар были друзья среди местных жителей, среди них много простых людей: садовник, столяр. Приезжали и старые друзья из-за границы. Героиню одного из французских романов спрашивали, почему она не дала имя кошке, как же она ее зовет. "А я ее не зову,— отвечала та,— она приходит сама, когда захочет". Писательница считала, что так происходит и с друзьями: они приезжают, когда захотят. Когда она умирала, к ней приехали ее друзья-французы, чтобы язык, звуки которого она услышит последними, был так любимый ею родной французский.
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...