В Москве прошла презентация книги Тамы Яновиц "Рабы Нью-Йорка". Сборник городских рассказов, прославивший Таму Яновиц в 1986 году, впервые издан в России в серии журнала "Птюч" (перевод Веры Пророковой и Дмитрия Карельского). С приехавшей в Москву американской писательницей ТАМОЙ ЯНОВИЦ встретилась ЛИЗА Ъ-НОВИКОВА.
— От ваших рассказов обо всей этой трагикомической жизни богемных ньюйоркцев все-таки остается впечатление, что немногие из "рабов" променяли бы свои "цепи" на свободу.
— Мне до сих пор многие люди говорят, что решились переехать в Нью-Йорк именно после того, как прочитали мою книгу. Меня это всегда удивляет: ведь там о Нью-Йорке отнюдь не так много хорошего сказано. Но с тех пор как эта книга была опубликована, многое изменилось. Когда я впервые приехала в Нью-Йорк, там еще можно было найти дешевое жилье, жизнь была интересной. А теперь Манхэттен, который был центром искусств, больше походит на территорию для шопинга.
— Повлиял ли на ваше творчество Энди Уорхол, с которым вы дружили?
— Сейчас мне его очень не хватает. А познакомилась с ним уже после того, как опубликовала свои первые книги и стала известной. Ему понравилось, как я пишу. Наверное, потому, что он и сам умел наслаждаться нью-йоркской жизнью. Вот, например, мы с ним идем на обычную вечеринку, после чего я ее ругаю, а он говорил: "Ну что ты, это было великолепно". В последние годы его творчество не особенно ценилось, его воспринимали скорее как светскую персону, свадебного генерала для вечеринок. Это когда он умер, все вдруг стали говорить, что он был самым влиятельным художником ХХ века. Но он никогда не жаловался.
— А сейчас такие друзья у вас есть?
— Да, с учителями мне очень везет: например, режиссер Джеймс Айвори, экранизировавший "Рабов Нью-Йорка".
— Вы случайно приехали не для того, чтобы собирать материал для книги "Рабы Москвы"?
— Я никогда особо не зарабатывала на своих писаниях, но эта книга прокатила меня по всему миру. Вообще-то, я уже была в России, в 1990 году, в командировке от журнала Marie Claire. Конечно, тогда были не такие свободные времена: здесь не было ресторанов, негде было даже выпить чашечку кофе. А вот теперь презентация моей книги проходит в московском клубе. Смотрю на Москву и размышляю: а что все-таки происходит у вас? Я не тороплюсь с выводами — мне просто интересно за всем этим наблюдать. Мои бабушка и дедушка были бедными рабочими, не коммунистами, но настроенными прокоммунистически. А я уже росла в эпоху холодной войны: с этим сумасшедшим Джеймсом Бондом, антирусскими идеями. Теперь мы наблюдаем, как величайший эксперимент ХХ века закончился: у вас повсюду "Макдональдсы" и "Пицца-хат".
— И это, по-вашему, здорово?
— Да, когда я вижу на ваших улицах детей в американских тишотках и кепках, я думаю: нам не нужно ни на кого нападать и взрывать — мы просто обращаем всю планету в нашу веру.
— А в чем разница жизни художественной богемы здесь и в Америке?
— Художник в Америке мог добиться очень многого: огромные деньги, мировая известность. У русских такого не было. Ведь что такое художественная жизнь в Нью-Йорке: пообедать с нужным человеком, обзавестись правильным арт-дилером и т. д. Даже если художники это и отрицают, искусство было очень коммерческим.
— Ваши героини не могут смириться с тем, что статус современной женщины все так же, как во времена "Века невинности" Эдит Уортон, определяется тем, "за кем она замужем". Каково тогдашним "рабыням Нью-Йорка" сейчас?
— Сейчас среди известных нью-йоркских художников не так много женщин, обычно если художница прославилась, значит, у нее известный отец или мать. А так во всех галереях в основном мужчины, и если вы откроете журналы, например Newyorker, то и там в основном мужчины.
— Но женщин-писательниц все же предостаточно?
— Очень мало писателей зарабатывают писанием, если, конечно, не считать Стивена Кинга, Даниэлу Стил.
— А из зарубежной литературы вас что-нибудь за последнее время заинтересовало?
— В Америке вообще выходит мало иностранных книг. Я вообще не представляю, как еще что-то издается, как из этого можно получить деньги: 90% нечитабельны, остальные 10 плохо распродаются. И так много помпезных книг "для кофейного столика", как у нас говорят, по $90, о разных там бассейнах. Если бы мне кто сейчас предложил завести собственное издательство, я бы сказала: "Не-а".
— Публикация ваших "Рабов Нью-Йорка" совпала по времени с демонстрацией по нашему телевидению американского сериала "Секс в большом городе". Как вам такое сравнение?
— У нас этот сериал был очень популярен. Там был дан портрет женщин, которые ведут себя как мужчины-гомосексуалисты. Ни о каком раскрытии характера речь не идет, ни о какой внутренней жизни. Это просто о женщинах, которые то и дело говорят: "Оу, мне бы сейчас немного секса не помешало". Дальше следует "ванный секс". Но потом-то они все равно говорят: "Оу, он мне не позвонил на следующий день". А чего они хотят, если ведут такую жизнь: шопинг, шопинг, шопинг, секс, секс, секс. Я бы не хотела, чтобы по такому судили о ньюйоркцах.
— А какой должна быть, по-вашему, книга о сегодняшнем дне?
— Чтобы это было не о художниках, не о ночных клубах, не о жизни в стиле MTV. Где бы ни происходило действие, в Нью-Йорке, Берлине или в Москве, я хочу, чтобы там были показаны люди, идущие на работу, полицейские или рабочие. Чтобы это была жизнь людей, которые общаются со своими бабушками и дедушками.