Адекватные регуляторы из уже случившихся и поэтому неотменимых неприятностей могут попробовать вырастить нечто полезное — этот принцип, которым госструктуры очень часто руководствуются в своей практической деятельности (и нередко применявшийся в РФ примерно до 2005 года), видимо, начинает восстанавливать позиции в России. По крайней мере очень быстрая реакция Минфина и других профильных ведомств на достаточно случайно вспыхнувшие в стране подозрения о возможности ужесточения режима валютного контроля (а именно так экономисты именуют тот набор предполагаемых проблем, которые население склонно прямо именовать «запретом доллара») исполняется именно в этом ключе. Если на прошлой неделе в среду—четверг представители госструктур в основном обсуждали то, чего в принципе не может (то есть не должно) быть в некоем на тот еще момент гипотетическом «плане дедолларизации экономики», то в пятницу первый вице-премьер Антон Силуанов уже уверенно заявлял: план этот уже внесен в правительство (то есть по крайней мере существует) и это уже не план дедолларизации, а план полной конвертируемости рубля.
Заместитель главного редактора “Ъ”Дмитрий Бутрин
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Вообще, уже в июне—июле 2018 года, когда в Минфине готовили под разные цели законопроекты, снимающие остатки валютного контроля, не снятые в 2005 году, стало очевидно, что вообще стратегию борьбы с санкциями США в этой части новое правительство видит нестандартно. Грубо ее можно описать так: «чтобы не было смысла запрещать России рассчитываться в долларах, нужно сделать рублевые расчеты столь же эффективными». Тогда же появился и законопроект Минфина, который с 2024 года предполагает отменить требование возврата валютной выручки в рублях. Очевидно, что эта идея уже есть в «плане дедолларизации», а вторую его часть Антон Силуанов изложил 5 октября: снятие зависимости РФ от доллара имеет смысл реализовывать через рост возможности конвертации рубля в любые другие валюты, в том числе, как несложно догадаться, в те же доллары в одном ряду с евро, иеной, юанем и швейцарским франком. Снижение трансакционных издержек при операциях с рублем во внешнеторговых расчетах действительно можно обеспечить лишь ростом, а не снижением уровня конвертируемости рубля. Третья же часть — возможность участия РФ в альтернативных платежных системах, например, в пока гипотетическом проекте «евро-SWIFT»: она позволяет частным компаниям рассчитываться на рынках commodities по долларовым контрактам в любой другой валюте, приемлемой для контрагента — если ему нужны именно доллары, сделать их из евро (если это контрагент из ЕС) не проблема. Наконец, предложить описанную активность в этой сфере российским госкомпаниям на уровне директив правительства — еще одна составляющая плана.
В определенный момент бизнес в РФ может даже приветствовать новые санкции.
Если это единственный способ покончить с валютным контролем в РФ — хорошо, давайте напишем петицию в Конгресс США. Это работает.