На какой стадии развития находится сегодня бизнес-образование в России, перестало ли оно быть калькой западных образцов, насколько успешно адаптировалось к потребностям рынка и как бизнес-школы становятся мощными социальными лифтами, рассказывает ректор Московской школы управления «Сколково» Марат Атнашев.
— Бизнес-образование в его современном виде появилось в России относительно недавно. Изначально оно было калькой с существующих на Западе образцов. Насколько сегодня бизнес-образование в России адаптировано под местные реалии и нужна ли такая адаптация вообще?
— В сфере бизнес-образования мы пока еще многое заимствуем. Вообще, заимствование — следствие того, что экономика страны еще находится в догоняющей фазе. При этом бизнес-практика показывает, что чистое заимствование и копирование — тупиковый путь развития. Те бизнес-школы, которые идут по нему, либо всегда отстают, либо продают вторичный продукт. Есть еще один, опасный сценарий, когда вы говорите: «Мне не важно, что происходит в мире. У меня есть свое мнение, я сам знаю, как нужно правильно делать». Рынок бизнес-образования сегодня — живая и конкурентная среда, в которой много самых разных экспериментов. В частности, не так давно появился новый класс участников этого процесса — корпоративные университеты. В этом секторе работают, к примеру, «Сбербанк», «Росатом», «Газпромнефть». Они используют самые разные модели того, что можно сделать для обучения и развития своих кадров.
— А эти компании применяют какие-то свои собственные наработки или также используют зарубежные практики?
— Они используют и то, и другое. Мне вообще очень нравится, когда используется комбинация. Если вы корпоративный университет, то очень прагматичны: вам нужно не создавать новые знания, а максимально быстро и эффективно использовать уже существующие. Очень интересный вариант, когда в России используют некий «дистиллят» знаний внутри самой организации, в качестве преподавателей выступают менеджеры компаний, а также присутствуют эксперты, которые могут оценить всю работу.
Границы рынка образования размываются. Мы начинаем конкурировать с консалтингом. Разговаривая с клиентом в корпоративном сегменте, мы понимаем, что он смотрит одновременно на российские и иностранные бизнес-школы и консалтинговые компании. Это высокий конкурентный рынок, на котором будут выживать лучшие.
— Но консалтинг предлагает конкретную услугу по решению конкретной задачи. В то же время бизнес-школа предлагает набор знаний о том, как ее решать.
— Это некое заужение понятия бизнес-школы, особенно если смотреть на нас. Мы же не только учим и даем дипломную программу: больше половины нашей деятельности — работа с корпорациями, когда мы совместно решаем какую-то задачу. Но решаем ее мы не технологически, не через консалтинговый инструмент, а через развитие компетентных кадров. Мы считаем, что это более устойчивый вариант. Если вы хотите, чтобы компетенция проектного управления прижилась в компании, вам нужно не просто написать пять книжек и выпустить регламент, вам необходимо создать из менеджеров правильных носителей этого навыка. Для этого компании необходима выработка специфического знания, применимого именно к ней. И чем больше у такой компании своих специфических активов, тем она круче.
— На сегодня и в России, и на Западе очень популярны программы MBA. Насколько они адаптированы к Российским реалиям и можно ли их сравнивать с теми программами, которые дает бизнес-школа «Сколково»?
— МВА — это не вольная программа, в которую можно что угодно упаковать и продавать. Это стандарт, который обязывает выдать слушателю определенный набор знаний, структурированный и с контролем качества. Мы сразу, с момента основания, стали давать международный стандарт качества образования. Практически полностью программы создавались по международному стандарту качества и с приглашением профессуры западных бизнес-школ. Но на российском рынке образовательных услуг далеко не всегда такое возможно. Где, к примеру, брать профессуру, которая может качественно преподавать управление и бизнес? Российская система университетов не готовит прикладных и практико-ориентированных профессоров. Поэтому им неоткуда взяться, а покупать иностранных очень дорого. Поэтому качественная профессура доступна очень небольшому числу российских школ.
Что касается адаптации зарубежных образовательных программ, мы в этом направлении работаем очень серьезно и на ключевых модулях стараемся ставить пары с участием международного профессора и российского практика, который дополняет теоретическую базу реальными кейсами. Бизнес-кейсами Гарварда, например, достаточно сложно руководствоваться не только в России, но и в большинстве стран мира. Если, к примеру, взять пакет знаний МВА из Гарварда и попробовать управлять с ним здесь, может получиться анекдотично. Поэтому мы берем ядро международного знания, выстраданное и созданное многими поколениями бизнесменов, и включаем отечественную практику. Как показывает опыт, это дает максимальный эффект.
— Существует определенный стереотип, что лучшие программы в сфере бизнес-образования реализуются в Москве. Насколько он соответствует действительности? Насколько эффективен при получении бизнес-образования метод дистанционного онлайн-обучения?
— Я могу точно сказать, что талант распределен по стране равномерно, нет какой-то консолидации его в Москве. И одним из наших стратегических решений стала регионализация работы. В наших планах — покрыть широкой сетью всю страну, стать доступными и релевантными во всех регионах. Да, финансовые возможности в Москве, Санкт-Петербурге, в крупных городах существенно выше, но таланты сегодня — самый главный капитал. У нас сейчас работает очень много профессоров именно из регионов. Они когда-то попали на наши радары — как эксперты, спикеры или партнеры, а спустя какое-то время поняли, что готовы стать профессорами «Сколково».
Что касается онлайн-образования, то тут немного другая история. Это же технология, которая помогает проходить обучение достаточно эффективно, но все зависит от того, чему вы хотите научиться. Если вам, к примеру, нужно освоить корпоративные финансы в базисе, то это спокойно можно сделать и онлайн. Но бизнес-образование в комплексе — это все-таки не только сами знания, они не являются единственным компонентом всего процесса. Один из ключевых элементов, например, это нетворкинг. Состав класса, непосредственная коммуникация — это один из ключей к тому, почему получается правильный результат. Люди учатся друг у друга, и учатся только в полном контакте. В большинстве случаев, чтобы создать эффективную команду, которая потом сможет работать и в онлайн-режиме, все равно нужны регулярные встречи офлайн.
— Каким образом будет создаваться или уже создается сеть «Сколково» по всей стране?
— У нас есть несколько инструментов. Первое — у нас огромная сеть выпускников — более 22 тысяч. Нашими выпускниками являются ректоры большого количества вузов по всей стране, так как мы — еще и центр вузовского образования по повышению квалификации и управлению компетенциями. Сейчас активно формируется сеть клубов выпускников наших дипломных программ, с которыми мы очень активно взаимодействуем. Мы строим одно из самых активных деловых сообществ в России, которое объединяют общие ценности и принципы. И уже сейчас более половины новых студентов к нам приходят по рекомендациям выпускников.
Кроме того, у нас есть партнерская сеть вузов, которую мы намерены активно расширять. И еще одна история — мы довольно большой участник рынка образования для региональных управленческих кадров. Мы работаем со многими регионами на уровне губернаторов и их заместителей, совместно с РАНХиГС вели комплексную программу городских команд и моногородов.
При строительстве нашей сети мы не будем строить некий «домик с крышей», а хотим создать настоящий нетворк, позволяющий физически присутствовать в регионе. Мы хотим, чтобы люди могли попробовать наш продукт международного качества, не отправляясь в Москву. Если это город-миллионник, то точно раз в год там будут проходить мероприятия, на которых наш будущий студент сможет попробовать и почувствовать, что из себя представляет бизнес-школа «Сколково», встретиться с выпускниками, пообщаться с ректором, президентом школы, профессурой. То есть начать диалог, а дальше уже можно выбрать тот формат, который ему будет интересен.
— Бизнес-образование сегодня — это тоже бизнес. Насколько эффективно он подстраивается сейчас под потребности экономики? Должно ли государство играть в этом процессе какую-то регулирующую роль?
— Глядя с колокольни бизнес-школы, особенно частной, было бы странно, если бы я сказал: «Давайте все зарегулируем и установим квоты». Мне кажется, что есть несколько факторов, которые способствуют формированию рынка. Во-первых, продавцов, предлагающих услуги, должно быть много, также они должны быть разные. Сейчас в секторе бизнес-образования так и происходит. Здесь есть и корпоративные университеты, и консалтинговые компании, и частные бизнес-школы. И это мы еще не вспомнили про таких участников рынка, как тренинговые компании, работающие во всем спектре услуг, которые можно назвать бизнес-образованием или находящихся рядом с ним.
Клиент сегодня разумен: средний возраст наших слушателей составляет 30 — 45 лет. Это зрелые люди, которые понимают, чего они хотят от себя и от нас. Это, кстати, первое, что мы пытаемся проверить, когда наш консультант встречается с потенциальным слушателем — его мотивацию, чего хочет добиться и какими методами, подходит ли ему наш продукт.
Наверное, польза регулятора могла бы быть в том, чтобы сохранять одни правила игры для всех. Эту роль государство могло бы прекрасно играть в любой сфере — выявлять недобросовестных участников. Хотя сегодня бизнес-школы уже научились самостоятельно решать эту задачу через взаимный контроль качества. Можно, конечно, критиковать, насколько эта система подвижна и гибка, но саморегулирование — вещь достаточно сильная.
— На что следует обратить внимание при выборе бизнес-школы и программы обучения потенциальным слушателям?
— Главный вопрос, который нужно задавать в самом начале, связан с вашими потребностями: какую задачу вы хотите решить? Если вы, к примеру, хотите научить всех сотрудников английскому языку или хотите, чтобы они научились лучше и больше продавать по прописанным скриптам, вам не нужно идти в бизнес-школу — для этого есть более простые и дешевые решения. Другое дело, если вы предприниматель с определенным опытом, понимаете свой потолок, осознаете, в чем он, и хотите большего. Тогда вам нужно внимательно изучать, что именно предлагает бизнес-школа, ее программу и выбрать ту, которая может удовлетворить ваши потребности.
Кроме того, мы можем помочь студентам в поиске правильного ответа на этот вопрос. Сегодня бизнес-образование становится все доступнее, почти все предметы можно найти в книгах или в интернете за относительно невысокую цену. Но дальше могут появиться компоненты, которые не решаются таким способом: чаще всего мы не можем диагностировать, где корень нашей проблемы и как правильно сформулировать задачу развития.
Еще один нюанс заключается в том, что все школы отличаются методологией образования. Есть очень немного школ, которые используют действительно эффективную технологию. Некоторые готовы давать вам только набор дисциплин по традиционной технологии — пришли в класс, сели, послушали. А бизнес-образование — это тоже технология, построенная по определенным правилам.
Ну и, конечно же, нетворкинг. Во всем мире бизнес-школа — это еще и колоссальный социальный лифт. Например, в нашем школьном кампусе, проходя мимо кафе, можно встретить министра, известного предпринимателя, стартапера, занимающегося какой-то своей технологической идеей, или заместителя ректора университета, который озабочен тем, как вывести свое учебное заведение на нужные позиции в рейтинге. Кроме самого места на вас будет работать и то, кто учится с вами в одном классе: как правило, это 30-40 человек из разных отраслей, с разным жизненным опытом, но сталкивающиеся с такими же задачами, как и вы. И, самое главное, вы можете вместе найти ответы. А на выходе из бизнес-школы вы получаете как партнеров по бизнесу, инвесторов в ваши проекты, так и новых знакомых и друзей — что сложно оценить в деньгах, но не менее важно.