скандал реституция
Сегодня в Музее архитектуры в 19.00 состоится открытие выставки так называемой балдинской коллекции бременского Кунстхалле. Самый громкий реституционный скандал за всю историю российско-немецких отношений набирает новые обороты. Рассказывает ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Выставка все же состоится. Хотя до самого последнего момента, до вчерашнего дня, ее открытие было под вопросом (см. Ъ от 12, 14, 26 и 28 марта 2003 года). Директор Музея архитектуры Давид Саркисян еще во вторник отрицал возможность этой выставки и на прямой вопрос Ъ сообщил лишь, что музей готовит мемориальную выставку памяти Виктора Балдина, бывшего директора музея, в свое время вывезшего коллекцию из Германии в частном порядке и фактически спасшего ее от уничтожения. На этой выставке должны быть представлены все этапы борьбы Виктора Балдина за возвращение коллекции в Бремен, его письма Брежневу, Андропову, Горбачеву с предложениями отдать рисунки немцам и обоснованиями, почему это надо сделать.
"По существующей сегодня юридической процедуре Виктор Балдин признается мародером. Мы категорически не согласны с этим. На нас такая оценка действует прямо — во всех переговорах о коллекции немецкая сторона предлагает как-то компенсировать возврат Эрмитажу, куда от нас рисунки забрали с ОМОНом, но не нашему музею, где коллекция хранилась 40 лет. Эрмитаж — достойный партнер, а мы — музей мародера, нас исключили из процесса переговоров. Мы хотим показать этой выставкой, что именно Виктор Балдин являлся инициатором передачи коллекции, именно он ее сохранил, и независимо от того, будут ли рисунки переданы немецкой стороне или нет, их существованием все обязаны нашему музею".
Вопрос о подлинных рисунках оставался открытым до вчерашнего дня. Сотрудники музея готовили выставку на факсимильных копиях, и надо признать, что в этом виде она бы полностью соответствовала целям, поставленным руководством музея,— показать его участие в спасении коллекции. Однако, по-видимому, в среду Минкульт принял решение заменить копии подлинниками, рисунки были перевезены в музей (этого никто не видел), а в четверг у анфилады, где висит выставка, была поставлена круглосуточная охрана со своей, немузейной системой сигнализации.
Каков будет эффект замены копий на подлинники, сказать трудно. Цели музея выполняются в любом случае — факт его причастности к бременской коллекции удостоверяется самым громким образом, а реальное состояние тех помещений, где вывешена коллекция, само собой, поднимет вопрос о необходимости компенсации музею за 40 лет хранения этих рисунков. Немецкая сторона пока не понимает этого, 27 марта немцы официально предложили передать 20 из 364 произведений балдинской коллекции Эрмитажу, ни словом не упомянув МУАР,— но это до тех пор, пока выставка не открылась. Сегодня вопрос не может не встать. В виде балдинской коллекция сегодня выставляется у себя дома, а чтобы она стала бременской, нужны дополнительные аргументы немецких благодеяний.
Цели Минкульта менее понятны. Делая эту выставку, министерство перехватывает инициативу у Николая Губенко — до сих пор господин Губенко разоблачал тайные происки Минкульта по разбазариванию национального достояния, а Михаил Швыдкой оправдывался перед телекамерами в прокуратуре. Теперь же, напротив, у него появляется возможность попозировать на фоне бесконечных писем Виктора Балдина и тем самым показать, что он не только действует по закону, но и продолжает благое дело невинно оклеветанного спасителя коллекции.
Но Николай Губенко вроде бы тоже получает на руки сильнейший козырь: он боролся за сохранение коллекции — и вот, пожалуйста, она висит. Правда, он мучим жесточайшими подозрениями, что на самом деле коллекция уже передана немецкой стороне, находится в посольстве, и в среду потребовал, чтобы ему показали рисунки на предмет удостоверения их подлинности. Идея фантастическая, но, возможно, господину Губенко известно нечто. Следует признать, что в застекленном виде факсимильные копии рисунков от подлинников неспециалисту отличить трудно (корреспондент Ъ попался самым позорным образом), а атмосфера жесточайшей секретности подготовки выставки открывает простор для домыслов. И хотя допустить, что Минкульт пошел на такую авантюру, невозможно, все-таки остается вероятность, что Николай Губенко решится вновь подтвердить свои подозрения на открытии. Тут пан или пропал: если там копии, то Михаил Швыдкой уходит с поста министра, если подлинники — Николай Губенко превращается в городского сумасшедшего.
В любом случае сегодня нас ждет один из самых детективных вернисажей в мире — в России такого не было никогда. Следует признать, что в области пиара кураторской группе Михаил Швыдкой--Николай Губенко удалось достичь феноменального эффекта. Нет других кураторов, которые смогли бы создать такой общественный накал вокруг 362 рисунков, самый большой из которых — размером с лист формата A3. Но это и естественно — недаром оба они министры культуры.