Программа ООН "Нефть в обмен на продовольствие" прекратила существование. Что будет с иракскими контрактами российских компаний, не знают ни сами компании, ни комитет по санкциям ООН, координировавший их работу и оплачивавший поставленное оборудование. Участие России в восстановлении Ирака после войны будет скорее всего минимальным. Наибольшие убытки от действий антииракской коалиции понесут российские внешнеторговые объединения, машиностроительные компании и ряд НК. Выиграют лишь авиакомпании России, которые будут привлечены для доставки грузов в послевоенный Ирак.
Предсказуемый форсмажор
По заявлению министра торговли Ирака Мухаммеда Махди Салеха, за семь лет работы программы "Нефть в обмен на продовольствие" оборот принимавших в ней участие российских компаний составил $7,73 млрд — больше, чем у какой-либо другой страны. На Россию приходилось 15% внешнеэкономического оборота Ирака ($2,3 млрд в прошлом году), второе и третье места по этому показателю делили Франция и Египет — на них приходилось по 7%. Теперь это соотношение изменится не в пользу России. На иракском рынке появятся более мощные игроки, которым режим Саддама Хусейна категорически запрещал работать в стране,— США и Великобритания.Российские компании начали подсчитывать убытки, которые они понесли или понесут от начала военных действий. Их можно разделить на три категории. Во-первых, это форсмажорные потери — уничтоженное войной оборудование, разграбленные офисы и т. д. Вторую часть составляет прибыль, которую они упустят в будущем от того, что их вытеснят с иракского рынка. В эту категорию входит и срыв исполнения контрактов, которые были одобрены ООН, но так и не начали выполняться. Ну и в-третьих, макроэкономические потери России от снижения объемов производства машиностроительных предприятий и возможного долгосрочного снижения цен на нефть до уровня $18-20 за баррель — их пока никто не рискует оценить.
Форсмажорные потери относительно невелики — это буровое оборудование, принадлежащее государственным внешнеторговым предприятиям, таким как "Машиноимпорт" и "Зарубежнефть". Его стоимость составляет около $50 млн — не так много, учитывая, что госдолг Ирака перед Россией составляет $8 млрд (одному "Машиноимпорту" режим Саддама Хусейна задолжал $800 млн — об этом см. интервью с председателем объединения Ольгой Вдовиченко). В начале 90-х годов, после операции "Буря в пустыне", госпредприятия потеряли оборудования на сумму, превышающую $1 млрд. Как заявил Ъ на условиях анонимности представитель одной из нефтяных компаний, "было очень странно, что наибольший урон тогда понесли те промыслы, которые разрабатывались нашими специалистами, а оборудование, принадлежавшее западным компаниям, почти не пострадало".
ООН не заплатит
Практически все компании, работавшие по программе ООН, утверждают, что понесли значительные убытки от того, что прервется действие их контрактов. Называются огромные суммы. Так, например, заместитель генерального директора НК "Татнефть" Хамит Кавеев заявил агентству ИТАР-ТАСС, что по этой причине компания потеряла $1 млрд. "Татнефтью" был заключен контракт на бурение 33 нефтяных скважин, еще 60 компания собиралась пробурить, если бы ей досталось другое соглашение, которое уже было готово к подписанию. "Татнефть" подготовила к отправке в Ирак большую партию бурового оборудования. "Если бы мы его перевезли, потери возросли бы еще на $100 млн",— отметил господин Кавеев.Директор по сбыту концерна "Силовые машины" Леонид Матвеев заявил Ъ, что объем нереализованных контрактов концерна в Ираке на сегодняшний день составляет $345 млн. Это договоры на поставку комплектов оборудования для гидроэлектростанций Аль-Аддам и Макхуль, сетевых подстанций и линий электропередачи, а также запчастей к тепловозам российского и чешского производства. Они заключены в 2000 году на период до 2006 года. "Мы сами заморозили контракты месяц назад,— пояснил господин Матвеев.— Тогда же были отозваны представитель концерна в Ираке и еще восемь специалистов, работавших в стране. Причем иракская сторона до последнего настаивала на продолжении реализации договоров и не обсуждала их судьбу в случае начала военных действий".
Никаких компенсаций за остановку поставок "Силовые машины", как, впрочем, и их иракские партнеры, не получат, поскольку заключенные соглашения содержат пункт о форсмажорных обстоятельствах. "Есть проблема и с охраной поставленного оборудования,— замечает господин Матвеев.— Часть агрегатов еще не смонтирована. Сейчас за ними присматривают наши местные сотрудники, которым зарплата выплачена вперед, однако сложно прогнозировать ситуацию в случае, если в районе складов будут вестись боевые действия".
Замороженные контракты принесли концерну и прямые убытки. Производство оборудования для Ирака уже запущено, в него вложены средства "Силовых машин". "Совершенно непонятно, кто в конечном итоге будет компенсировать нам понесенные убытки,— замечает господин Матвеев.— Вряд ли ведомства и национальные компании, с которыми сегодня работает концерн, сохранятся после войны в прежнем виде".
Примечательно, что ни в одной из опрошенных Ъ компаний не знают, кто и каким образом будет погашать убытки, связанные с уничтожением их грузов, оставшихся неразгруженными в иракском порту Умм-Каср (сейчас там идут боевые действия). Неизвестно, что делать и с товарами, которые ждали отправки в Ирак или "зависли" в сопредельных с ним государствах. Похоже, не знают, что с ними делать и в ООН. Ольга Вдовиченко ссылается на некоего российского представителя этой организации, который предложил подождать до будущего четверга — дескать, к тому времени в этом вопросе появится хоть какая-то ясность.
Русских попросят вернуться
Как сообщил Ъ Анатолий Самаренкин, замгендиректора по продажам АО КамАЗ, в прошлом году завод поставил в Ирак 2,5 тыс. грузовиков — вчетверо больше, чем годом раньше. При этом всего за год КамАЗ выпустил 20,06 тыс. грузовиков, а на экспорт поставил 6,2 тыс. "Таких объемов не брал больше ни один регион мира,— сетует господин Самаренкин.— КамАЗ надеется выполнить свои обязательства по контрактам по окончании военных действий — если соглашение об экспорте останется в силе".Его оптимизм не разделяет Вадим Швецов, гендиректор ОАО "Северсталь-авто": "Война в Ираке означает для российских автомобилепроизводителей потерю одного из крупных экспортных рынков. Вряд ли российским автозаводам стоит рассчитывать на оживление продаж после того, как война закончится. Если ситуацию будут контролировать американцы, там будут присутствовать совсем другие поставщики".
Председатель совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник считает, что российским компаниям не удастся получить какие-либо серьезные подряды по восстановлению Ирака (см. интервью с ним на этой странице). Такую точку зрения не разделяет ряд привлеченных Ъ экспертов. Например, Ольга Вдовиченко считает, что иракские подрядчики, вне зависимости от того, кто будет руководить страной, будут с большей охотой работать с российскими специалистами, которые наилучшим образом разбираются в местной специфике.
Еще одна причина — объекты, которые возводились российскими компаниями, но не были доведены до запуска, имеет смысл передать им же для окончания строительства. Если, конечно, они не будут уничтожены войной. Леонид Матвеев отмечает: "'Силовые машины' не опасаются, что поставки их оборудования могут быть свернуты совсем: энергетические проекты долгосрочны, технологически специфичны и заменить их исполнителя после начала реализации очень сложно". Впрочем, по предположению аналитиков концерна, работу в Ираке он сможет продолжить не ранее чем через полгода после окончательного завершения военной операции.
Если кто и выиграет от военной операции — это некоторые российские авиакомпании. Например, "Волга-Днепр", которая специализируется на доставке негабаритных грузов — промышленного, нефтегазового и аэрокосмического оборудования — и контролирует свыше 51% мирового рынка этих перевозок. Дмитрий Столяров, директор службы внешних связей авиакомпании, заявил Ъ: "Убытков мы точно не понесем, а скорее заработаем. 38% нашего оборота обеспечивают контракты ООН. Так что после окончания войны мы ожидаем довольно большого объема грузоперевозок как по линии гуманитарной помощи, так и по доставке различного оборудования и транспортных средств".
Оценить примерную выручку от полетов в Ирак господин Столяров затруднился. В прошлом году общий оборот компании достиг $158 млн. Учитывая масштабность проводимой в Ираке военной операции, можно предположить, что на "послевоенных" перевозках только на иракском направлении он достигнет $50 млн.
По словам Сергея Иванютина, руководителя департамента по связям с общественностью UTair (бывшая "Тюменьавиатранс"), компания ведет активные переговоры по линии ООН и ряда других международных организаций об авиаперевозках после окончания войны в Ираке. Прошлогодний оборот UTair от выполнения перевозок по заказам ООН составил $40 млн. Компания ожидает роста объема перевозок как минимум на 5-10%.
ПЕТР Ъ-САПОЖНИКОВ, РЕНАТА Ъ-ЯМБАЕВА, ЕКАТЕРИНА Ъ-САФАРОВА, ЛЕОНИД Ъ-ЗАВАРСКИЙ, ШАМИЛЬ Ъ-ИДИАТУЛЛИН, Казань