Санкционный режим в отношении экономики России со стороны США может быть ужесточен начиная с осени 2018 года. Как и в прошлые санкционные раунды, катастрофическими эти события не ожидаются. Но, в отличие от них, речь может идти о последствиях, которые невозможно игнорировать: затронута может быть платежная система, ключевые госбанки и госдолг.
Фото: J. David Ake, File, AP
Если ранее санкции в отношении России были бы, в сущности, малозаметны большинству не только граждан РФ, но и предпринимателей, если бы не ответные "контрсанкции", то с осени 2018 года ситуация может начать меняться. Последними "малозаметными" санкциями, вероятно, будут санкционные действия США по "делу Скрипаля", которые объявлены до 22 августа. Как и во всех других случаях, в России склонны принимать за непосредственную угрозу формулировки соответствующих американских законопроектов — они описывают "программу-максимум", на которую может пойти президент США, исполняя соответствующий закон. Причем нередко формулировки выглядят примерно так: "В полном списке семь пунктов, президент должен воспользоваться тремя на выбор". Санкции 22 августа имеют довольно низкий "предел": это ограничение поставок в Россию некоторых видов электроники, "которые могут применяться в сфере обеспечения национальной безопасности" (очевидно, что речь не идет о бытовой или стандартной промышленной электронике). К концу года, на втором этапе санкций, ограничения могут затронуть маршрутную сеть "Аэрофлота": в пределе с 2019 года США и Россия могут вообще лишиться прямого авиасообщения "Аэрофлотом", но администрация президента США пока сомневается, что национальный российский перевозчик пострадает. В любом случае возможности авиатранзита через Европу делают это ограничение важным только "Аэрофлоту" и его мировым партнерам.
Но уже следующая история про санкции вряд ли может показаться малозначительной. В июле 2018 года в Конгресс США внесен группой и демократов, и республиканцев большой законопроект, систематизирующий все ранее утвержденные санкции против России. Их уже очень много, и ключевая задача проекта — свести их в какое-то подобие системы: их не менее семи, от санкций по "акту Магнитского" до CAATSA, большинство из них дублирует друг друга в самых разнообразных аспектах. Поскольку одной из идей законопроекта является требование к исполнительной власти США определиться, считают они или не считают Россию государством--спонсором терроризма (в этом качестве рассматриваются и действия РФ в Сирии, и отравление Скрипалей, и кибервмешательства в выборы в США, считающиеся делом российских госструктур), "предельный" санкционный режим, предлагаемый этим законопроектом, соответствует предполагаемому масштабу проблемы. Только на информборьбу с новой "империей зла" бюджету США предлагается выделять до $250 млн в год. Но — только с 2019/20 финансового года: торопиться с новой, уже фактически официальной "холодной войной" конгрессмены явно не намерены.
Какие-либо перспективы новых санкций пока решительно непонятны. Одной из движущих сил законопроекта в Конгрессе является поддержка его со стороны большинства неудачных кандидатов--соперников Дональда Трампа на президентских выборах: это обстоятельство учитывается коллегами авторов проекта, и это в разной ситуации может как снизить, так и увеличить вероятность принятия нового "объединенного" санкционного закона. С другой стороны, масштабы общественного возмущения политикой России в США действительно велики. Это не только фактор политической борьбы условно "антироссийской" Демократической партии США с "пророссийским" Трампом при доброжелательном нейтралитете или даже поддержке республиканцев, считающих Россию идеологическим наследником СССР, но и реальная социальная проблема — в "русскую угрозу" в США постепенно начинают верить и, соответственно, требовать от правительства защиты. В итоге почти невозможно предсказать, будет ли законопроект законом. Когда это может произойти, в каком виде он будет принят и как будет использован — это требует предсказания в точности ситуации во внутренней политике США на полгода вперед. Всякий, кто это умеет делать, видимо, должен бросить любое иное занятие и немедленно становиться миллиардером. Для всех остальных имеет смысл "отсчитывать" санкции от предельной планки на условные 50-60% — если они будут приняты, то ориентировочно в таких объемах.
Из "санкционного лимита" наиболее проблемными для России выглядят три пункта.
Первый — это систематизированные и долгосрочные ограничения на любые инвестиции в Россию американскими резидентами, которые хотя бы в теории могли позволить экономике РФ увеличивать нефтегазовый экспорт. Такого рода ограничения действуют и сейчас, но в формулировках законопроекта все жестче: это буквально один шаг до "иранских" по масштабу санкций, ограничивающих возможности экспорта нефти и газа как таковых. Прежние ограничения, видимо, отразились на российских нефтегазовых компаниях, поскольку как минимум часть их в 2016-2017 годах всячески пыталась их обойти, для чего собирались целые совещания в российском Белом доме,— этим не занимаются, если это не важно. Тем не менее это скорее отразилось на потенциале нефтеэкспорта, но не на объемах. В наиболее жестком варианте новые санкции к 2020-2021 годам (ранее ограничения инвестиций просто не работают) могут ограничивать возможности экспорта более серьезно и даже, возможно, немного его снижать. Особенно при низких мировых ценах на нефть: более сложные месторождения в РФ обычно требуют импорта технологий.
Вторая часть — санкции против государственного сегмента банковской системы: проект предполагает запрет на собственные операции шести госбанков, от Сбербанка до Россельхозбанка, а также ВЭБа, на территории США, владение их ценными бумагами резидентам и еще целый набор ограничительных мер. Санкции "высшего калибра", запрет на корреспондентские счета в США, нынешний проект прямо не предполагает, впрочем, это тоже реальность. В этом случае работа российских госбанков с долларовыми активами будет сильно затруднена, если вообще возможна. Это главное опасение российских рынков: несмотря на невысокую сейчас долларизацию депозитов в России, корпоративный сектор держит около 35-40% средств в российских банках в валюте, и это преимущественно доллар. Впрочем, в самом жестком варианте развития событий речь не идет о сильном воздействии, способном поставить под вопрос платежеспособность госбанков в целом. Но в этом случае возможны и дополнительная, и немалая, девальвация рубля, и довольно сильный экономический шок — хотя он в любом случае будет гораздо слабее шока 2014 года при падении цен на нефть.
Третья составляющая "предела" возможных санкций — ограничение на владение резидентами США новым российским госдолгом. Именно новым — на практике это означает, что нескольких сотен миллиардов рублей ОФЗ и еврооблигаций в долларах, сейчас принадлежащих резидентам США (всего нерезиденты РФ владеют сейчас порядка 2,5 трлн руб. федерального госдолга России), будут продаваться скорее медленно, чем быстро — а новые не будут приобретаться. На курс рубля это повлияет, видимо, довольно слабо, на доходность по облигациям, причем необязательно государственным,— отчетливо: в новом равновесии занимать на рынке через облигации будет дороже. Насколько — сказать сложно, но оценки в 2-3 процентных пункта дополнительной доходности в перспективе 2019 года не выглядят нереальными.
Даже обсуждаемый законопроект, несмотря на все отсылы к "империи зла", не выглядит экономической агрессией в прямом смысле. Скорее это очень последовательная программа прекращения всех экономических связей США и России с относительно умеренным давлением на третьих лиц — потенциальных партнеров России. Тем не менее проект новых санкций, в отличие от всего предыдущего,— это уже общеэкономическое давление на РФ, а не попытки "точечного" влияния на происходящее санкциями против военно-промышленного комплекса, отдельных чиновников и предпринимателей или отрасли. Никто, в сущности, сейчас не в состоянии предсказать, как отреагирует экономика России, в целом довольно сильно интегрированная в мировое разделение труда и мировую торговлю, на официальное превращение в "империю зла" для четверти мирового ВВП, которой является американская экономика. Ясно лишь, что это и будут те самые ягодки, цветочками которых были санкции предыдущие. В любом случае, превратятся ли санкционные цветочки в ягодки, станет понятно осенью 2018 года. Если да, то без некоторой подстройки экономики для ответа на них, чего фактически не требовалось в 2015-2017 годах, России уже не обойтись.
"Я бы слукавил, если бы сказал, что санкции совсем на нас не отразились"
Новая волна санкций, подготовленных США, может оказаться наиболее чувствительной для российской экономики, прогнозируют эксперты.