Валерий Окулов, гендиректор компании "Аэрофлот":
— Война снизит деловую и туристическую активность, а это повлечет за собой существенное уменьшение пассажиропотока. Хотя сейчас иностранные пассажиры по соображениям безопасности предпочитают английским и американским авиакомпаниям самолеты "Аэрофлота". Но в полной мере это не компенсирует негатив от конфликта. При том что у нас богатый опыт преодоления экстремальных ситуаций и есть план действий по различным сценариям развития событий, эту весну, скорее всего, нам придется перезимовать.Николай Пугин, председатель совета директоров ГАЗа:
— По контракту мы должны поставить 5 тыс. такси "Волга" для Багдада. Сделали пока 250 такси стандартной комплектации. Так что упущенная выгода приличная. Но ведь Багдад как город останется, а наши машины дешевле и более приспособлены для их условий. Так что они туда еще поедут.Ирина Хакамада, зампред Госдумы:
— Я лично не заинтересована в том, чтобы Россия ссорилась с Америкой. А война может привести к разлому наших отношений. Кроме того, война снизит цены на нефть, и тогда сократятся затраты на социальные нужды. При таком сценарии развития ситуации мне лично будет трудно общаться с людьми.Ольга Вдовиченко, председатель внешнеторгового объединения "Машиноимпорт":
— Очень много. Например, за одну фазу, то есть за полгода, российскими компаниями в Ираке было подписано контрактов на сумму порядка $2 млрд. Мы надеялись вернуть около $700 млн долга. Война делает все это проблематичным. И эксперты недалеки от истины, говоря, что упущенная выгода России составляет около $60 млрд за время санкций.
Акрам Хузам, шеф московского бюро телекомпании "Аль Джазира":
— Стремление к лучшей жизни, понимание прекрасного, перестану воспринимать красоту. Изменится мировоззрение не только у меня, но и у многих жителей этой планеты.Лев Черной, президент общественной организации "МиР":
— Прямых потерь в бизнесе от войны в Ираке я не жду. А косвенные будут у всех, в том числе и у России.Андрей Нечаев, президент Российской финансовой корпорации, в 1992 году министр экономики России:
— Напрямую мы ничего не потеряем. Кроме имиджа — ведь Россия выступала против войны. А остальное будет зависеть от того, какое правительство возглавит Ирак. Если нелояльное к России, то мы рискуем ничего не получить из многомиллиардного долга Ирака плюс потеря выгодных контрактов.
Анатолий Долголаптев, президент Лиги оборонных предприятий:
— Потери нельзя оценить в рублях — потеряем людей. А в финансовом отношении оборонные предприятия выиграют: ведь мир будет вооружаться. Особенный спрос будет на оборонительные системы, а наша промышленность их производить умеет.Гарегин Тосунян, президент АРБ:
— Прямых затрат на эту войну у России не планируется, поэтому не думаю, что у банков будут большие потери. А от возможного скачка цен, может, прибыль и возрастет. Но нестабильность опасна для финансов. Могут выиграть только отдельные участники, а в целом это отразится негативно.Александр Махотин, глава торгового дома "Кама":
— В этом году мы подписали контракты на $6-7 млн. А после войны нам будет нечего делать в Ираке: там будут уже американские шины. Нас также коснутся и потери КамАЗа: ведь он поставляет в Ирак машины с нашими шинами.Сергей Когогин, гендиректор КамАЗа:
— Прекрасный рынок, в прошлом году мы отправили туда 2,5 тыс. машин, а в этом году только 100. Плюс запчасти. И все по ценам выше, чем внутренние. Но трагедии не будет — в бизнес-плане на этот год мы учитывали возможные риски и, конечно, возможность войны в Ираке.Анастасия Зотеева, гендиректор управляющей компании "НИКойл":
— Наверное, некоторые клиенты с началом войны отложат передачу средств в доверительное управление и снизят в целом инвестиционную активность на нашем рынке ценных бумаг. Если война затянется, будут значительные потери для всех профессиональных участников рынка ценных бумаг России.Николай Токарев, гендиректор российского государственного объединения "Зарубежнефть":
— Мы работаем на рынке Ирака более 30 лет. И война может поставить крест на наших интересах. Если американцы затеяли эту войну, то уж не для того, чтобы потом с кем-то делиться. Мы им там не нужны ни в каком качестве.