Главная военная прокуратура (ГВП) добилась вчера в суде санкции на возбуждение уголовного дела в отношении адвоката коллегии "Межрегион" Михаила Трепашкина, прослужившего 20 лет в органах госбезопасности. Ему вменяется злоупотребление служебным положением, разглашение гостайны и хранение патронов. Сам адвокат считает, что ГВП мстит ему за дружбу с небезызвестным экс-чекистом Александром Литвиненко.
Михаил Трепашкин в 1980-е и начале 1990-х годов расследовал в КГБ громкие дела контрабандистов, которые переправляли за границу старинные иконы и антиквариат. Одно из них — рассмотренное в 1987 году Верховным судом РФ дело преступной группы Сергея Скоторенко, к контрабандным операциям которой были причастны восемь послов. После ликвидации в конце 1993 года следственного аппарата в органах госбезопасности участвовал в разработках террористических группировок. В феврале 1996 года директор ФСБ Михаил Барсуков приказом объявил о неполном служебном соответствии Михаила Трепашкина. Офицер был наказан за несанкционированную операцию против банды чеченца Висруди Новикова (Герой). Позже суд признал этот приказ частично незаконным. Тем не менее подполковника в мае 1997 года уволили из ФСБ по сокращению штатов. В ноябре 1998 года Михаил Трепашкин, работавший тогда в налоговой полиции, принял участие в пресс-конференции подполковника ФСБ Александра Литвиненко и его коллег, заявивших о полученном от руководства приказе убить Бориса Березовского. После скандального брифинга господина Трепашкина вынудили уволиться из следственного отдела УФСНП по МО, и он стал адвокатом.
По словам экс-чекиста Михаила Трепашкина, с Александром Литвиненко его сблизила "несправедливость со стороны родного чекистского ведомства". После того как подполковник ФСБ Литвиненко сбежал в Англию и получил там политическое убежище, господин Трепашкин продолжал общаться с ним по телефону и давать юридические консультации.
Эти телефонные разговоры стали поводом для обыска 22 января 2002 года в квартире у адвоката Трепашкина — согласно постановлению ГВП, искали "предметы и документы, указывающие о местонахождении находящегося в розыске Литвиненко А. В.". Однако нашли совсем другое: 19 патронов различного калибра и служебные документы КГБ СССР, МБ, ФСК и ФСБ России как в бумажной форме, так и на жестком диске компьютера и дискетах.
ГВП провела экспертизу, которая показала, что в найденных у экс-чекиста документах содержатся сведения, составляющие гостайну: раскрываются данные об агентах, а также "о силах, осуществляющих контрразведовательную и оперативно-разыскную деятельность, о принадлежности конкретных лиц к кадровому составу органов контрразведки". В качестве примера эксперты привели изъятые у отставного подполковника "штатную расстановку и функциональные обязанности сотрудников 3-го и 5-го отдела управления собственной безопасности ФСК РФ", материалы дела оперативного розыска "Братаны", постановление о заведении дела оперативной проверки "Бекас", а также сводки прослушивания телефонных переговоров между членами оргпреступных группировок.
При этом прокуратура решила доказать, что отставной подполковник ФСБ не просто прятал в квартире секретные документы, но и разглашал их. В этом следствию помог полковник ФСБ Виктор Шебалин. Он вместе с Александром Литвиненко работал в управлении ФСБ по разработке и пресечению деятельности преступных объединений (УРПО), вместе с ним же участвовал в упомянутой пресс-конференции, на которой чекисты рассказывали о приказе убить Бориса Березовского (правда, господин Шебалин предстал перед журналистами в черной маске на лице). Впоследствии же Виктор Шебалин изменил свое отношение к Александру Литвиненко и стал разоблачать его в прессе.
Именно полковник Шебалин, по сведениям прокуратуры, дал нужные следствию показания о Михаиле Трепашкине. "Свидетель Шебалин показал,— сообщила ГВП в гарнизонный суд,— что летом 2001 года Трепашкин М. И. ознакомил его с тремя требованиями #41 о проверке лиц, сотрудничавших и сотрудничающих на конфиденциальной основе с органами, осуществляющими контрразведывательную и оперативно-разыскную деятельность. В феврале 2002 года Трепашкин передал ему на хранение четыре сводки и заготовку справки о результатах работы по делу оперативного розыска 'Братаны' от 27 февраля 1996 года". И хотя сам Виктор Шебалин работал в таком сверхсекретном подразделении ФСБ, как УРПО, следствие тем не менее сочло, что он не имел доступа к документам, содержащим гостайну, а экс-чекист Трепашкин ознакомил его с подобными материалами умышленно.
Пока ГВП вела следствие по этому делу, вступил в силу новый УПК, позволяющий прокуратуре возбуждать уголовные дела против адвокатов только при положительном заключении суда. За разрешением на возбуждение дела против адвоката Трепашкина ГВП обратилась к судье Московского гарнизонного военного суда Николаю Ткачуку. Решение было вынесено после трех закрытых заседаний суда. На них экс-чекист не признал своей вины:
— Я никогда не копировал информации, мне не принадлежащей,— сообщил он судье.— Зачем мне нужно было скрытно, как пишет прокуратура, выносить свои личные документы, которые я мог напечатать и дома?
Наличие же у него в квартире следственных документов КГБ и МБ РФ отставной подполковник объяснил тем, что при ликвидации МБ в 1993 году и передаче дел в Генпрокуратуру эти документы оказались никому не нужными, поэтому и остались у него дома. Что же касается найденных у него патронов, то, как рассказал он на допросе, они были ему подброшены.
Корреспонденту Ъ Михаил Трепашкин рассказал, что более года назад в ФСБ его предупредили: "Будешь и дальше консультировать по телефону Литвиненко — или сядешь, или будешь иметь серьезные проблемы". Однако он не внял угрозам. И вот — судебная санкция на уголовное преследование. По ст. 285 ч. 3 УК ("Должностное злоупотребление с тяжкими последствиями"), признаки которой судья Ткачук обнаружил в действиях господина Трепашкина, ему грозит до десяти лет лишения свободы.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ