Из российских судов могут исчезнуть клетки. Против использования решеток и специальных кабин выступили сенаторы после того, как спикер Совета федерации Валентина Матвиенко заявила, что это может «сломать жизнь» подсудимым. Что это означает для самих обвиняемых? И что изменится, если клеток в залах суда больше не будет? Тему продолжит Альбина Хазеева.
Фото: Валерий Титиевский, Коммерсантъ / купить фото
Демонтировать клетки эмоционально потребовала спикер верхней палаты Валентина Матвиенко. Она заявила, что сенаторы буквально «мечтают» об изъятии таких конструкций из залов суда: «Держать в клетке людей под телекамерами — не обвиненных ни в чем, невиновных, пока суд длится — это негуманно, недостойно, мы человеку вообще ломаем жизнь. А если суд его оправдает, а он уже в клетке посидел, его везде показали? Мы получали ответ, что планируют заменять клетки на специальные стекла, но понятно, что это требует финансового ресурса. Но, коллеги, надо подойти к этому со всей ответственностью и ускорить процесс. Когда есть серийные убийцы, рассматриваются преступления людей, представляющих собой угрозу — это одна история. Но когда уголовные дела другого уровня — ну зачем в клетку? Это, понимаете, унижает человеческое достоинство».
Валентину Матвиенко поддержал председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев, а сенаторы уже на следующий день сообщили, что законопроект об отказе от кабин для подсудимых находится на согласовании. Причем убрать из залов суда предполагается не только клетки, но и прозрачные боксы, которые часто называют «аквариумами». На них в нулевые начали менять решетки, но далеко не везде: клетки намного дешевле. Судя по закупкам, прутья обходятся примерно в 100 тыс. руб., а ударопрочные стекла — в 170 тыс.
Хотя для самих подсудимых и их защитников оба варианта одинаково неудобны, говорит адвокат Вадим Багатурия. И, по его мнению, это увеличивает вероятность обвинительного приговора. Адвокат подчеркивает, что клетки для подсудимых существуют только на постсоветском пространстве: «С точки зрения осуществления защиты, эта мера является в принципе недопустимой, потому что она исключает полноценный контакт адвоката с его доверителем. Когда человек находится в стеклянной или железной клетке, получается, что ты должен нарушить некий порядок судебного заседания, отвернуться от участников процесса, обратившись к своему подзащитному. В то же время, если у подзащитного есть вопрос, он должен каким-то образом привлечь внимание своего адвоката. Таким образом, есть чисто профессиональный дискомфорт. Но, помимо этого, если, например, это суд присяжных, подобное отношение к подсудимому уже дает негативный эффект и предвзятое отношение. Мне не известно о случаях использования таких нечеловеческих устройств нигде, кроме как в республиках бывшего СССР. И то — в тех, которые не отличаются соблюдением прав человека. Тут стоит взять за основу положительный советский опыт, который мы можем наблюдать в художественных фильмах, где подсудимый находится за кафедрой. Да, он не сидит рядом с защитником, как это происходит в Европе или в Штатах, но, тем не менее, он не в клетке».
Даже Андерс Брейвик сидел на стуле за небольшим столом, хоть и был пристегнут чем-то вроде ремня безопасности. При этом сейчас даже так называемые «статусные» подсудимые, если они находятся под арестом, на суде, как правило, оказываются за решеткой. И это влияет на их состояние, рассказал корреспондент «Коммерсантъ FM» Владимир Расулов, который следил за самыми громкими судебными процессами последних лет: «Обычно в клетках или в „аквариумах“ находятся и находились люди, которые содержатся в следственном изоляторе. Из последних примеров можно вспомнить офицера МВД, бывшего высокопоставленного сотрудника Министерства внутренних дел Дмитрия Захарченко и братьев Зиявудина и Магомеда Магомедовых, которые также неоднократно находились за решеткой на продлении ареста. Кроме того, в клетке оказался после приговора и бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, причем по его реакции можно, в принципе, сделать вывод о том, что нахождение за решеткой в зале суда очень сильно меняет поведение людей. У подсудимого, который сидит за столом — например, того же Алексея Улюкаева — больше свободы во всех смыслах, поскольку и улыбался он обычно гораздо чаще, и даже более охотно общался с представителями СМИ перед заседаниями. Что же касается поведения других людей, которые находятся за решеткой — например, те же братья Магомедовы — они выглядят немного зажатыми. Было видно, что это ограничение свободы им не нравится, и в целом люди, которые находились за решеткой, выглядели даже несколько подавленно. Дальше клетки они продвинуться не могут. Очень часто люди просто цепляются за прутья — видимо, из желания как-то поскорее выбраться из этого замкнутого пространства».
Отказ от клеток в судах ставит под угрозу безопасность всех участников процесса, уверен глава Московского профсоюза полиции Михаил Пашкин: «Если не будет этих клеток, то серийный убийца, которому уже терять нечего, может еще кого-нибудь там, извините за выражение, пришить — схватить за шею, придушить. А если будут судить десять человек одновременно? Это сколько туда нужно полицейских, конвоиров и приставов, чтобы за ними всеми следить? Где их там рассадишь? Так они сидят в клетке, ничего с ними не будет, а иначе убежать можно и что угодно сделать. Того же судью — за несколько секунду добежал до него и голову свернул, если здоровый лось какой-нибудь будет. Вот хоть бы раз они в конвое поработали, хоть бы один день».
Шесть лет назад двое россиян пожаловались в ЕСПЧ на то, что во время судебного разбирательства они находились в клетке с железными прутьями. Суд счел это бесчеловечным обращением, которое унижает подсудимого и оскорбляет его достоинство.