Вчера глава МИД России ИГОРЬ ИВАНОВ начал визит в Великобританию. Главной темой переговоров является ситуация вокруг Ирака. Накануне отъезда российский министр прояснил позицию Москвы по этому вопросу в специальном интервью. Одновременно с Ъ материал публикует британская газета The Financial Times.
— Какова позиция России в отношении возможной второй резолюции СБ ООН?
— Дело не в том, будет ли это вторая или третья резолюция. Главное в ее содержании. Мы считаем, что сейчас необходимости в новой резолюции в принципе нет. У нас есть единогласно принятая резолюция #1441, которая работает, и в целом эффективно. Имеется резолюция #1284, которая, к слову сказать, была принята по инициативе Великобритании и США и содержит хорошую основу для работы инспекторов. Вместе с тем это не означает, что Россия полностью исключает возможность принятия СБ ООН новой резолюции. Если потребуется дополнительно поддержать усилия международных инспекторов, то мы будем готовы рассмотреть любые шаги, включая принятие новой резолюции.
С другой стороны, должно быть совершенно ясно, что если целью новой резолюции будет прямо или косвенно оправдать применение силы против Ирака, то такую резолюцию Россия не сможет пропустить. И мы говорим об этом откровенно, в духе партнерства, чтобы здесь ни у кого не было недопонимания.
Вы спросите меня, почему Россия занимает такую позицию. Поясню. Россия всегда выступала за полное и неукоснительное выполнение всех резолюций СБ ООН по Ираку. И не только выступала, но и твердо добивалась этого. Кстати, если бы в декабре 1998 года предыдущий руководитель международных инспекторов господин Батлер самолично не отозвал из Ирака инспекторов, после чего последовала военная акция США и Великобритании, то, может быть, сегодняшнего кризиса не было бы. Именно поэтому Россия добивалась скорейшего и безусловного возвращения международных инспекторов в Ирак, будучи уверенной, что именно через их работу мы сможем получить ясный ответ относительно ОМУ в Ираке.
Надо сказать, что эту нашу позицию до последнего времени разделяли практически все государства, в том числе в Совете Безопасности ООН. Именно этой цели служит единогласно принятая СБ резолюция 1441. Благодаря совместным усилиям (и здесь надо признать, что военное давление США сыграло очень большую роль) инспекторы беспрепятственно работают в Ираке. Они уже проделали большую полезную работу. Достаточно назвать начало ликвидации ракет "Ас-Самуд-2". Господин Бликс и господин аль-Барадеи заявляют, что сегодня имеются все необходимые условия для того, чтобы международные инспекторы могли выполнить свою миссию. Все это реальные факты, которыми мы и должны руководствоваться. Именно опираясь на эти факты, Россия считает, что в Ираке сохраняется возможность политико-дипломатического урегулирования и работа инспекторов должна быть продолжена.
Теперь давайте вместе проанализируем логику и аргументы тех, кто отказывается полагаться на работу международных инспекторов и ратует за силовое решение. По мере того как работа инспекторов начала приносить реальные результаты, сторонники силового решения серьезно сместили акценты в своей аргументации. Они стали заявлять, что дело не в инспекторах, а в том, что Ирак должен сам разоружиться и доказать это перед всем миром (хотя сами продвигали резолюцию 1441). За этим последовали заявления, что речь идет даже не о разоружении Ирака, а о смене режима в этой стране. И, наконец, в самое последнее время появился еще один аргумент: война против Ирака необходима для того, чтобы установить там демократический режим и таким образом начать процесс демократических преобразований во всем арабском мире.
В этой связи невольно возникает законный вопрос: а какое отношение все это имеет к решениям Совета Безопасности ООН? Разве, требуя от других членов ООН выполнять резолюции СБ ООН, члены Совбеза не должны действовать таким образом?
Хочу повторить: в том, что касается необходимости завершить процесс разоружения Ирака, у нас в Совете Безопасности нет разногласий. И это очень важная предпосылка для наших совместных действий, но в строгом соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН.
Вместе с тем нас не могут не беспокоить планы с помощью силы навязывать демократические ценности целым народам. Это не только противоречит Уставу ООН, но и чревато опасными последствиями. Советский Союз имел свой печальный опыт насаждать угодные ему режимы, и мы знаем, к чему это привело. Насильственному "экспорту демократии", скорее всего, будет уготована судьба "экспорта революции". К сожалению, такого рода эксперименты дорого стоят, особенно тем народам, на которых они проводятся.
Попытки насильственно диктовать арабским государствам, олицетворяющим одну из величайших мировых цивилизаций с богатейшей культурой и собственным политическим самосознанием, те или иные модели государственного устройства на деле будут лишь играть на руку экстремистам, действующим под радикальными исламскими лозунгами. Ведь они только того и ждут, чтобы найти предлог для оправдания своей террористической деятельности в глазах мусульманского мира, вызывать там новый прилив ненависти к Америке, Европе, странам других цивилизаций. Все это прямо противоречило бы целям, ради достижения которых была создана антитеррористическая коалиция.
— При каких условиях Россия была бы готова поддержать применение силы против Ирака?
— Применение силы против одного из членов мирового сообщества регламентируется главой VII Устава ООН. Однако пойти на это СБ ООН может только в том случае, когда иных путей устранения угрозы международному миру и безопасности уже не осталось. Такой ситуации в связи с Ираком сейчас нет.
По нашему убеждению, политико-дипломатический ресурс пока далеко не исчерпан. Россия будет по-прежнему активно работать с Багдадом, добиваясь решительного сдвига в прояснении тех разоруженческих вопросов, которые ставят или планируют поставить ЮНМОВИК и МАГАТЭ. Считаем, что на поддержке деятельности международных инспекторов и надо сейчас сфокусировать наши общие усилия.
— Насколько серьезны, по мнению России, нынешние разногласия вокруг Ирака в ООН?
— Разница, и подчас весьма заметная, в подходах к путям и методам решения иракского вопроса у государств--членов СБ ООН, безусловно, имеется. Однако делать акцент именно на разногласиях было бы, по моему мнению, неправильно. У всех нас общая цель — иметь надежные гарантии того, что Ирак больше никогда не будет обладать потенциалом ОМУ и средств его доставки. Поэтому наша позиция основана на необходимости сохранения единства Совета Безопасности, его дееспособности и авторитета. Это принципиально важно для обеспечения безусловного и полного сотрудничества Ирака в разоруженческой сфере в соответствии с имеющимися решениями СБ ООН, прежде всего с единогласно принятой резолюцией #1441. Мы готовы обсуждать предложения наших партнеров и искать такой выход, который отвечал бы интересам международного сообщества. По нашему убеждению, объединяющей платформой должны стать дальнейшие усилия, нацеленные на разрешение вопроса об иракских программах ОМУ политико-дипломатическими средствами.
— Насколько обеспокоена Россия возможностью того, что США пойдут на силовую акцию вне зависимости от решений ООН?
— Просчитывая различные варианты развития событий вокруг Ирака, мы, конечно же, не можем исключать и такого варианта. Нас это серьезно беспокоит. Россия, как и другие страны, твердо выступает против каких-либо действий, которые предпринимались бы в обход Совета Безопасности ООН. Они имели бы весьма негативные последствия для всей системы международных отношений и международного права. Вот почему так важно удержать решение иракского вопроса в рамках ООН.
— В какой степени военные действия против Ирака могут нанести ущерб российским интересам в регионе?
— Наши интересы в Ираке и на Ближнем Востоке в целом носят глубинный и долгосрочный характер. Они возникли не вчера и не год назад. Экономическое взаимодействие СССР, а затем России с Ираком, Египтом, Сирией, Израилем и другими ближневосточными странами насчитывает не один десяток лет. И я убежден, что сотрудничество с ними будет продолжаться независимо от происходящих в регионе событий.
Вместе с тем совершенно очевидно, что применение силы в отношении Багдада не может не сказаться негативно на мировой экономической конъюнктуре. Здесь будут прямо затронуты интересы не только России, но и США, Великобритании, многих других государств. А если учесть, что экономику не оторвать от политики, то к чисто экономическим добавятся проблемы, связанные с борьбой с терроризмом, распространением ОМУ, урегулированием конфликтных ситуаций в мире. Словом, спокойнее и безопаснее мир не станет. Так стоит ли идти на такой риск?!
— Могут ли продолжающиеся разногласия в ООН, по мнению России, нанести ущерб ее долгосрочным отношениям с США и Великобританией?
— Различные мнения по тем или иным вопросам — дело совершенно естественное даже в отношениях между ближайшими союзниками и партнерами. Но это не должно вызывать конфронтацию или раскол между ними. Сейчас принципиально важно сохранить единство глобальной антитеррористической коалиции, ядром которой являются страны евроатлантического сообщества. Россия считает себя неотъемлемой частью этого сообщества и поэтому, вполне естественно, заинтересована в дальнейшем развитии партнерских отношений с США и Великобританией. Только на путях укрепления солидарности мы будем в состоянии дать эффективный ответ на общие для наших стран угрозы и вызовы. Поэтому скажу откровенно: нас беспокоят весьма жесткие высказывания, которые в последнее время звучат в США и Великобритании в адрес Франции, Германии и других стран, которые имеют отличные точки зрения. Вот это действительно может нанести ущерб нашему сотрудничеству.
Кроме того, необходимо учитывать, что Ирак — далеко не единственная и, скорее всего, не последняя кризисная ситуация, с которой нам придется иметь дело. Нам еще предстоит вместе работать в рамках СБ ООН, "восьмерки" и других международных структур. Одним словом, нужно более терпимо относиться к мнениям друг друга, даже если они не во всем совпадают. Ведь мы уважаем точку зрения оппонентов в рамках демократического процесса в наших странах. Почему же в международных отношениях должно быть иначе?
— Может ли в результате измениться баланс стратегических альянсов в мире?
— Думаю, что время стратегических альянсов в их традиционном понимании безвозвратно ушло. Сегодня на глобальном уровне нет противостояния между отдельными странами или группами стран. Нет больше и "блоковой дисциплины", которая в прошлом заставляла государства держаться общей линии, нередко вопреки собственным интересам.
Одновременно в международных отношениях появился такой мощный объединительный фактор, как необходимость противостоять глобальным угрозам и вызовам, которые затрагивают интересы безопасности всего мирового сообщества. Это создает предпосылки для формирования широких международных коалиций, которые направлены на решение конкретных проблем, а не на создание баланса или противостояние другим государствам.
Самое убедительное тому свидетельство — глобальная антитеррористическая коалиция, возникшая на волне солидарности с США после трагедии 11 сентября 2001 года. Думаю, что она вполне могла бы стать одним из элементов новой глобальной системы безопасности XXI века, разумеется, при условии, что ее фундаментом будут международное право и центральная координирующая роль ООН.