Куратор Российского павильона на Венецианской биеннале ВИКТОР МИЗИАНО рассказал о подробностях своего замысла российской экспозиции корреспонденту Ъ ИРИНЕ Ъ-КУЛИК.
— Почему вы выбрали именно Константина Звездочетова, Владимира Дубосарского — Александра Виноградова, Валерия Кошлякова и Сергея Браткова? Конечно, эти авторы являются своего рода "общим местом" современного русского искусства. С кем-то из них вы уже работали, но все же их трудно назвать художниками вашего круга, близкими единомышленниками, в отличие, скажем, от Дмитрия Гутова, Вадима Фишкина и Евгения Асса, с которыми вы делали проект для биеннале 1995 года.— Главным комиссаром предстоящей биеннале стал, как известно, Франческо Бонами. Это очень знаковый выбор. Бонами — куратор для Венеции беспрецедентно молодой. Но в то же время опытный, зрелый сорокалетний профессионал, директор Музея современного искусства в Чикаго. До него был Харальд Зееман, воплощение авангардизма, но в то же время патриарх. Именно он делал последнюю биеннале ХХ века и первую биеннале нового века. Он оперировал глобальными, эпическими обобщениями: тема биеннале 2001 была обозначена как "Плато человечества". Все происходило под знаком смены вех. А теперь эпоха смены вех кончилась. Назначение Бонами — это призыв к возвращению к норме. Пришло время нормальной работы, скромного кураторства, которое заключается в отслеживании основных ситуаций, трендов. Я просто обозначаю те тренды, которые объективно являются ведущими. Если русское искусство сегодня презентирует себя так — что я могу поделать?
— Известно ли уже, что именно будут делать эти художники на биеннале?
— Я призываю их делать огромные живописные ансамбли. Если показывать живопись в Венеции, городе, где живопись, в сущности, родилась и исчерпала все свои возможности, то нужно соперничать с палаццо Веккио.
— Так это не будет общий, единый проект?
— Здесь не будет перемешивания художников, которым я увлекался в моих предыдущих проектах. Автор — зал. Автор — высказывание. Так возникает тема возвращения художника, автора как развитие темы биеннале, предложенной Франческо Бонами: "Сны и конфликты". Я понимаю это как возвращение к романтическому мифу о художнике и мире его воображения. Даже конфликты, то есть социальное, здесь пропускаются через горнило художественной образности. Во всяком случае, никаких более внятных комментариев сам Бонами не дает. Когда я его спросил, что он хотел сказать своей темой, он ответил: "Tutto, tutto" (все, все).
— В 1995 году темой Венецианской биеннале была идентичность. Тогда вы говорили, что идентичность России неуловима. Вы не боитесь, что у выбранных сейчас вами художников этой идентичности слишком много? Элегические руины империи у Валерия Кошлякова, соц-арт у Константина Звездочетова, новорусские размашистые байки у Владимира Дубосарского и Александра Виноградова — здесь слишком легко увидеть все самые стереотипные представления о России. Монументально и патриотично — вполне в духе нового имиджа России...
— Там же столько самоиронии — в том числе и над этим новым имиджем... Это будет прекрасно, весело, оттяжно и при этом будет обладать некоей зрелищной состоятельностью. Сейчас, когда мы обговариваем проект, чисто тематически ни о какой этничности речь не идет. Шварценеггер в валенках или Мадонна в ушанке не предполагаются. Меня этот русско-советский китч не смущает: замечательная, мощная традиция. О чем говорили знаменитые международные кураторы на симпозиуме "Большой проект для России": если вы хотите создать некое интернациональное явление на вашей почве, то вы не можете обойтись без реабилитации традиций прошлого.
— А что в вашем проекте делает фотограф Сергей Братков?
— Я наметил два вектора: новая живопись и новый документализм. Мне бы хотелось, чтобы вторая линия была отыграна Сергеем Братковым — одним из самых интересных современных русских фотографов. Его проект, под который отводится цокольный этаж павильона, будет называться "Возвращение художника". А его героями будут те самые живописцы, которые выставлены этажом выше.
— Если вернуться к общей теме биеннале "Сны и конфликты", то можно предположить, что живописцы отвечают за сны. А Сергей Братков — за конфликты?
— Хорошая идея...
— Что же будут делать художники на его фотографиях? Драться?
— Сергей Братков хотел им это предложить, но нам стало страшно за Валеру Кошлякова — он бы, скорее всего, просто свернулся бы калачиком, а все остальные чудовищно бы его дубасили... С нашими художниками можно сделать отличные фотографии и без рукоприкладства. Представляете, что можно сделать со Звездочетовым! Его же достаточно просто поставить в пустом зале, и гран-при уже наш!