В субботу Ъ написал о выступлении президента Владимира Путина на праздновании десятилетия "Газпрома", в котором было сказано: "'Газпром' как стратегическая компания должен был сохраниться и сохранился как единый организм. Так же будем подходить к совершенствованию деятельность компании в будущем". Это выступление заслуживает развернутого комментария, настолько оно серьезно для будущего реформ российских естественных монополий и ЖКХ.
Если понимать слова президента буквально, то "сохранение 'Газпрома' как единого организма", причем и на будущее, означает, что на реформе этой естественной монополии, предусматривающей разделение его добывающей и транспортной составляющей, ставится крест. На самом деле остановлены все крупнейшие структурные реформы, вокруг которых сломано столько копий. Очевидно, что реформа РАО ЕЭС без реформы "Газпрома" становится реформаторским экзерсисом, за которым остается мало экономического смысла по очевидной причине — не может быть полноценного рынка электроэнергии, если основное сырье для ее производства — газ — остается в руках монополии. Если же нанесен удар по реформе РАО ЕЭС, то от и без того немногих шансов на реформу ЖКХ практически ничего не остается. Сложность всех перечисленных реформ состоит не только в них самих, каждой по отдельности, но и в том, что каждая из них напрямую затрагивает другую.Почему Владимир Путин сделал столь серьезное антиреформаторское заявление? Попробуем разобраться. У президента было как минимум три причины.
Первая — предвыборная. Владимир Путин всегда предпочитал быть президентом всех россиян, без разделения последних по политическим предпочтениям. Вот и сейчас он одной рукой поддерживает свое либерально-реформаторское правительство, а другой — выбивает из рук того же правительства главные реформы, чреватые, что важно, всплеском недовольства электората.
Недовольства Белого дома президент, понятное дело, не опасается, хотя его выступление — мощный удар по главному направлению реформ правительства. Это направление министр экономического развития Герман Греф вчера с телеэкрана охарактеризовал так: российская экономика уже рыночная, государство же в значительной мере остается советским. Так вот, сохранение подконтрольного государству "Газпрома" в его нынешнем виде как раз и означает консервацию его социалистической составляющей. До этого правительство, хотя и заменило реформу "Газпрома" на реформу газового рынка, тем не менее записало во все программы организационно-финансовое выделение из него транспортной составляющей. Президент сказал: "Нельзя!" Если следовать его последним указаниям, то даже равный доступ к газовой трубе всех производителей обеспечить невозможно. Какой может быть равный с "Газпромом" доступ к трубе, которая "Газпрому" же и принадлежит! Но президент отставок в правительстве не опасается — реформаторам портфели дороже реформ.
Вторая причина, как ни странно, прагматическая. Президент трезво оценил реформаторский потенциал своей команды и понял, что ни реформы "Газпрома", ни реформы ЖКХ в предвыборный период не будет. И решил не ждать, когда эти ожидания сбудутся, предпочтя упреждающее заявление. Но заморозка одних реформ не должна означать остановки реформ по всему фронту. Если заявление президента означает переключение реформаторского пыла правительства на реформу банковского сектора, то для экономического роста этот выбор, при том что на рост газовых и электрических тарифов будут наложены жесткие ограничения, может оказаться более плодотворным, чем реализация любой ценой реформы "Газпрома" и РАО ЕЭС. Что же касается фразы о том, что неприкосновенность "Газпрома" остается "на будущее", то ведь никто не сказал, насколько протяженным будет это будущее, зато хорошо известно, что ни один политик не станет говорить, что что бы то ни было решено раз и навсегда.
Третья причина — аппаратная. Не секрет, что президентская команда неоднородна. Почему президент настаивает на неделимости "Газпрома" и допускает раздел РАО ЕЭС? Потому что "Газпром" возглавляет Алексей Миллер, а РАО ЕЭС — Анатолий Чубайс. Своим заявлением президент поддержал господина Миллера, несмотря на то что у того ничего не получается ни с реформой собственной компании, ни с реформой НТВ. Это значит, что свой ресурс Владимир Путин использовал для того, чтобы поддержать во власти тех, кто реформы делать или не умеет, или не хочет. Если эта причина основная, возникает серьезный повод для тревоги: президент показал, что квалификации призываемых во власть чиновников он предпочитает личную преданность. Но есть надежда, что этот мотив хотя и явно присутствует, но все же не является доминирующим при решении дальнейшей судьбы российских реформ, оглашенном Владимиром Путиным на празднике "Газпрома" в Кремле.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ