Май 2018 года стал месяцем крутых и неожиданных поворотов в американской внешней политике. Начался он, казалось бы, с победы — первой, которую могла записать на свой счет администрация Дональда Трампа. «Кровавый диктатор» Ким Чен Ын под давлением инициированных Вашингтоном жестких экономических санкций вдруг стал пай-мальчиком. Он закрыл и взорвал свой ядерный полигон, пообещал прекратить испытания ядерного оружия, провел саммит с Южной Кореей и, как казалось, приготовился подписать капитуляцию 12 июня на встрече с Трампом в Сингапуре. Северная Корея давала понять, что готова двигаться к полному ядерному разоружению. Все, что требовалось от президента США,— ждать и не делать резких движений, которые могли бы спугнуть Пхеньян и дать ему повод свернуть с дороги к примирению.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Что же делает Дональд Трамп и его администрация? Сначала советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон в эфире Fox News заявляет, что хотел бы «разоружить КНДР по ливийскому сценарию». Крайне неудачный пример, если вспомнить, что случилось впоследствии с разоруженной Ливией и ее лидером Муаммаром Каддафи.
Затем к решению задачи ядерного разоружения стран-изгоев подключается лично Дональд Трамп. 8 мая он объявляет, что Вашингтон выходит из Совместного комплексного плана действий по Ирану. Мол, знаменитую «ядерную сделку» с Тегераном заключил его предшественник Барак Обама, не понимающий национальных интересов США. Это произвело ошеломляющий эффект. Европейские союзники Вашингтона дружно встали на сторону Ирана, пообещав, что будут придерживаться договора и компенсируют своим компаниям возможный ущерб от американских санкций. Трудно сказать, понимал ли Трамп, как его решение отзовется на переговорах с Северной Кореей, но он как будто специально показывал ей, насколько легко США отказываются от взятых на себя обязательств.
Новый — и как казалось на тот момент — завершающий удар по саммиту в Сингапуре президент США нанес 24 мая, когда сообщил, что его отменяет из-за «враждебности» заявлений Пхеньяна. Странно, какой еще тон ожидал услышать Дональд Трамп от Ким Чен Ына, которому пригрозили тем, что он разделит судьбу Муаммара Каддафи?
Но на этом история не заканчивается. Уже на следующий день президент США заявляет, что саммит, наверное, все-таки состоится, «возможно, что и 12 июня». А 26 мая он уже окончательно дезавуирует собственное первоначальное заявление, сообщая, что саммит точно пройдет 12 июня.
Сегодня все гадают, что это было и чего добился президент США. Одно из очевидных последствий — Северной Корее (как и Ирану) сейчас сочувствуют почти все, не только ее традиционный союзник Китай, но и Южная Корея, а также значительная часть мирового сообщества. Потому что Пхеньян проявил сдержанность и готовность к диалогу, а Вашингтон — непоследовательность и непредсказуемость. И если саммит все же состоится, но КНДР не примет требования США о безоговорочной капитуляции, то санкционный режим против нее восстановить уже вряд ли удастся: не тот международный контекст.
Впрочем, за хаотичными действиями Вашингтона может скрываться вполне конкретный план: заставить Пхеньян выйти из переговоров, чтобы единственным возможным сценарием решения проблемы остался военный.