Эссе Мирчи Элиаде — чтение (в отличие от его романов) почти всегда восхитительное, но поздний Элиаде — нечто особенное даже на фоне его остального творчества. Элиаде почти никогда ничего не описывает — он все время думает, и интенсивность протекания его мысли физически ощущается в структуре абзацев — у него обычно по три поворота мысли на абзац там, где обычно принято по одной на страницу. Такой стиль создает ощущение интеллектуальной страстности, даже злости на слова, что они произносятся и пишутся так долго: мысль уже успела повернуть и перескочить на другую полосу, а тебе все еще приходится проговаривать предыдущее предложение — волей неволей в него попадают слова, важные только для следующего. Старый же Мирча Элиаде — его книга "Оккультизм, колдовство и моды в культуре" представляет эссе, написанные в 60-70-е годы,— восхитителен тем, что вместе со страстностью появляется мудрость, когда ненужные мысли не то чтобы отсекаются, а уже и не приходят, а сопротивление словесного материала есть уже привычная трудность, разве что более трагичная, потому что ясно, что много слов написать уже не удастся.
Позиция, которую он избирает,— позиция узкого специалиста-религиоведа, который думает про современность. Отчасти это создает комические (полностью, впрочем, осознаваемые им) эффекты, но этот комизм сродни странностям поведения гениального детектива, который на все смотрит с несколько неожиданной стороны. Ну, скажем, он описывает лекцию великого антиковеда Теодора Моммзена, который сначала рисует план Афин, потом располагает на этом плане действие "Федры": "Моммзен указал на вероятное местоположение дома Эпикрата, у Платона сказано, что дом, где раньше жил Морихий, находится рядом с храмом Зевса, далее он графически изобразил путь вдоль берега реки Илис, по которому шли Сократ и Федр, а затем указал на то тихое место под высоким платаном, где они остановились и где состоялся их достопамятный диалог". Дальше лекция заканчивается, и Моммзен ждет своего старого слугу — выясняется, что слуга ему необходим, потому что он не знает, как выйти из университета, как пройти до дома и где вообще этот его дом,— Берлин для него темный лес, а античные Афины он знает назубок. "Возможно, ближайшую параллель этому чувству,— заключает Элиаде абзац про Моммзена,— можно найти у акильпа, одного из австралийских племен народности аранда. Согласно мифологии этого племени, божество по имени Нумкамбула сделало сакральный столб из ствола эвкалипта. Роль этого столба значительна — акильпа носят его с собой в своих странствиях, если столб почему-то ломается, это катастрофа, Спенсер и Геллен рассказывают легенду, в которой целое племя впало в отчаяние, когда сломался сакральный столб. В течение некоторого времени люди племени бродили в полной растерянности, а потом уселись на землю, ожидая гибели".Нет, действительно, что-то общее между Теодором Моммзеном в Берлине и вот этими акильпа с их столбом, наверное, есть. Просто так сразу в голову не приходит, что одно другому — ближайшая параллель, но тут взгляд специалиста. И собственно, вся книга Элиаде устроена на таких ближайших параллелях — он рассматривает современные ему интеллектуальные течения, "моды" как верования примитивных народов. Подряд идут фрейдизм, структурализм, экзистенциализм, Хайдеггер и т. д., и все они рассматриваются с позиций своего рода компенсаторной — как попытка изжить чувство затерянности в современном мире некой стройной системой, похожей или на топографию древних Афин, или на идеи акильпа. Прелесть еще в том, что само следование течений и то, что от них ожидается в послевоенной Европе, почти буквально совпадает с тем, что происходило на территории России в 90-е годы, когда покосился, а потом даже рухнул сакральный столп СССР, и по интеллектуальному ландшафту одна за одной побежали волны структурализма (вспомните умопомрачительные тиражи Лотмана), фрейдизма, экзистенциализма, Хайдеггера и т. д. Читаешь прямо-таки про себя, про свои попытки изжить затерянность в рухнувшем мире — согласитесь, приятно именно в этом состоянии обнаружить себя европейцем, пусть и рубежа 50-60-х, а не 80-90-х годов.
Непонятно, однако, что делать в современном состоянии, когда все установочные интеллектуальные моды прошли, все кто в лес кто по дрова, и любая ссылка на серьезный западный философский авторитет звучит немного комично, почти как сопоставление себя с акильпа. Забавный ответ на этот вопрос дают "Шесть прогулок в литературных лесах" Умберто Эко. Вот уж кто прошел через все моды — был и фрейдистом, и структуралистом, и постмодернистом, и даже романистом,— вопрос в том, что же осталось. Осталась очень забавная книга.
Эко необыкновенно подробно и внимательно разбирает разнообразные литературные приемы — позицию автора, время повествования, отношения фабулы-сюжета и т. д. Никаких сверхидей тут нет, никаких новых ходов тоже, вообще-то все, кто по каким-либо причинам прослушал курс теории литературы, если не способны сами провести такой анализ, то, во всяком случае, знакомы с тем, что надо анализировать и на что смотреть. Но главное тут не результаты анализа, а само его протекание. Центральный для Эко образ взят им из руководства по сексуальным техникам — delectatio morosa — отложенное наслаждение. Он долго трогает и поглаживает текст, находя в нем все новые обертоны и явно наслаждаясь этим. Попутно обнаруживаются забавные подробности — например, жуткая история случилась с Д`Артаньяном и Арамисом. Александр Дюма поселил их соответственно на улице Могильщиков и улице Сервандони, но Сервандони, итальянский архитектор, построивший церковь Сен-Сюльпис, жил на сто лет позже Д`Артаньяна, так что этой улицы не было, вернее, она была, но называлась как раз Могильщиков, то есть Д`Артаньян с Арамисом, оказывается, жили на одной улице, но никогда об этом не подозревали. А Эко это открыл и наслаждается.
Он наслаждается и Рексом Стаутом, Микки Спиллейном, Яном Флемингом, Александром Дюма и т. д. Прошли все интеллектуальные моды, нет никакой новой "религии", а остались милые книжки, которые знакомы нам всем с детства и всю жизнь, и можно просто их с удовольствием перечитывать, получая "отложенное наслаждение". И это занятие ничуть не в меньшей степени способно организовать космос. Столп Нумкамбула можно создать из Хайдеггера и экзистенциализма, но, как выясняется, когда они устареют, можно вернуться к Флемингу и Дюма, и все опять получится. По крайней мере, картина мира будет не менее красочной и завлекательной.
Мирча Элиаде. Оккультизм, колдовство и моды в культуры. М.: София, 2002
Умберто Эко. Шесть прогулок в литературных лесах. СПб: Symposium, 2002