концерт классика
В Большом зале консерватории в сопровождении Государственного академического симфонического оркестра (ГАСО) под управлением Марка Горенштейна впервые в Москве дала концерт американка Кэтлин Бэттл (сопрано). Выступление 56-летней оперной дивы, когда-то отмеченной покровительством легендарного Герберта фон Караяна, ЕЛЕНУ Ъ-ЧЕРЕМНЫХ откровенно разочаровало.
Помимо щедрых слов, отпущенных Кэтлин Бэттл в московских анонсах, сам факт ее появления в Москве, где певица провела целую неделю, успев осмотреть Кремль и Оружейную палату, древнерусские иконы и Царь-пушку, выдавался за настоящую сенсацию. Надо сказать, по рангу ее визит и впрямь не уступал позапрошлогоднему заезду еще одной звездной американки — Джесси Норман, которая, откружив те же экскурсионные маршруты, все же дала, в отличие от госпожи Бэттл, открытую репетицию в Большом зале консерватории, пресс-конференцию в "Национале", а затем, собственно, и концерт в рамках фестиваля "Владимир Спиваков приглашает".
Кэтлин Бэттл от пресс-конференции (как, впрочем, и других предварительных появлений на публике — мол, это она не любит) отказалась. Не разрешила производить и любительские видео- и аудиозаписи своего выступления. Попутно была запрещена фотосъемка, о чем объявили прямо со сцены, грозя нарушителям остановкой концерта. Никак не меньше строгостей чувствовалось и в программе певицы. В первом отделении Кэтлин Бэттл пела всего два белькантовых номера — речитатив и романс Джульетты из оперы Беллини "Капулетти и Монтекки", вслед — речитатив и каватину Линды из оперы Доницетти "Линда ди Шамуни". Во втором — четырехчастный моцартовский мотет Exultate, jubiliate (для сопрано и оркестра).
Давняя любимица Зальцбурга, замеченная еще в начале 70-х самим Гербертом фон Караяном, всесильным худруком Зальцбургского фестиваля, так строго подала себя Москве не случайно. В 80-х она блистала в нью-йоркской Metropolitan Opera и лондонском Covent Garden. В 90-х стала изменять опере, выступая на сценах Carnegie Hall и Avery Fisher Hall. Попутно выходили ее записи на Sony Classics, где мелодичное сопрано то трогательно подпевало могучей Джесси Норман негритянские спиричуэл, то ностальгически импровизировало с Уинтоном Марсалисом на темы песен Джорджа Гершвина. Уход Кэтлин Бэттл из оперы в поп-музыку — явление давно и реально состоявшееся. Но Москве она отчего-то решила его не афишировать. Что подчеркивали и предварявшие ее выходы симфо-произведения в исполнении ГАСО.
Можно было б сказать, что сюиту Бизе из музыки к драме "Арлезианка" ГАСО сыграл мощно. Если бы признаком мощности была какая-никакая интерпретация семи старинных танцев, а не армейски марширующий под палочку Горенштейна оркестр, которому в "Арлезианке" удалось лишь струнное Adagietto. Струнные — последнее достояние ГАСО, что доказал оркестровый номер после антракта: моцартова "Маленькая ночная серенада".
Само по себе жесткое сопровождение для высокого сопрано — что камень для косы. А если сопрано вроде Кэтлин Бэттл, и у него все лучшее позади? В беллиниевском речитативе с романсом, как показалось, она еще художествовала с тремя-четырьмя грудными нотами, обогащая ими травестийное (все-таки Джульетта поет) piano. А вот уже в следующем номере впала в полную колоратурную немощь, попросту перейдя в Доницетти на шепот. К сожалению, этот стиль пения утвердили и ее Моцарт, едва ли наполовину услышанный публикой, и ее бисовое ариозо из "Джанни Скикки" Пуччини.
Под конец, видимо, все же устав от оперы, певица спела на бис четыре спиричуэл, которые настолько воодушевили публику да и саму диву, что некоторые даже забеспокоились: уйдет ли она со сцены вообще. Тогда как другие обрадовались, что вот и нашлась подходящая замена госпоже Кабалье — в смысле почетного приложения к певцу Баскову.