Событие недели — "Красота по-американски" (American Beauty, 1999) (24 января, "Первый канал", 23.30 ****), скромный, снятый всего за $15 млн, независимый фильм, дебют театрального режиссера Сэма Мендеса, ранее известного, пожалуй, только тем, что в бродвейской постановке "Голубая комната" он раздел на сцене Николь Кидман. Скромный-то он скромный, но "Оскара" за лучший фильм года получил безоговорочно и по заслугам. Фильм нетороплив, как нетороплива жизнь в "сабурбии", "стране пригородов", населенных умеренно-состоятельным средним классом, и безнадежен, как безнадежны первые звучащие с экрана слова неудачника Лестера Бурнема: "Мне 42 года. Меньше чем через год я умру. Хотя я этого пока не знаю. Можно сказать, я уже мертв". Когда начинается фильм, единственное, что еще доставляет ему в жизни удовольствие,— это утренняя мастурбация под душем. Начальник выгоняет Лестера с работы. Правда, размазне в приступе неожиданной смелости удается выбить у него порядочные отступные. Жена — фригидная стерва, изменяющая Лестеру с удачливым конкурентом. Дочь копит деньги на силиконовую грудь и так презирает отца, что соглашается на предложение соседского паренька Рикки, мелкого торговца травкой, убить его. Впрочем, марихуаной он снабжает и самого Лестера. А его отец, отставной полковник, фашист и гомофоб, заставляющий сына каждые полгода сдавать мочу на допинг-контроль, подозревает странного соседа в гомосексуализме и совращении Рикки. Кстати, в соответствии с неписаными законами политкорректности, полковник ненавидит геев именно потому, что сам такой же. И все это окружение Лестера, подтверждая старую истину "ад — это другие", собирается, причем вполне всерьез, прикончить его. Он, конечно, умрет, но умрет неожиданно счастливым, почувствовав себя свободным и сильным, открыв ту самую "красоту по-американски", что вынесена в название фильма. А окажется эта красота — и тут уже Сэм Мендес попер в эпоху всемирной охоты на педофилов — школьной подругой дочери Лестера, нимфеткой-мажореткой Анджелой, обманчиво-порочной блондинкой, непрерывно треплющейся про секс, но нежной и девственной. Сильнейший момент фильма — когда Лестер обнаруживает под расстегнутой блузкой Анджелы не девичью грудь, а ворох алых лепестков розы. В быт "сабурбии" вторгается чудо, лишенное всякого привкуса порочности, целомудренное и невероятно чувственное. Пожалуй, "Красота по-американски" — один из лучших фильмов конца века о любви и лучший фильм о пригородной тоске, от которой, оказывается, всегда можно убежать, пусть даже в просветленную смерть. Чтобы понять всю степень свободы и деликатности Мендеса, достаточно пересмотреть "Лолиту" (Lolita, 1997) Эдриена Лайна (30 января, РТР, 23.10 *), где набоковская притча превращена в банальную историю романа со вполне созревшей девицей, и даже потасканное лицо Джереми Айронса, сыгравшего Гумберта Гумберта, не в состоянии придать фильму самый отдаленный привкус сладкого греха. Лайну на этой неделе почему-то везет. Помимо "Лолиты" можно пересмотреть один из самых известных его фильмов "Роковое влечение" (Fatal Attraction, 1987) (25 января, РТР, 22.55 **). "Роковое влечение" — вариация на популярную в 1980-х годах тему "яппи в опасности", однако прямолинейный Лайн довел ее до карикатуры. Смотреть роковое влечение можно и нужно исключительно как комедию. Преуспевающий адвокат, сыгранный Майклом Дугласом, провел ночь после вечеринки с незнакомкой, сыгранной страховидной Гленн Клоуз. Девушка оказалась буйной сумасшедшей, едва не порешившей легкомысленного героя и его жену. Но самое страшное, что она натворила, это убийство любимого кролика адвоката. Возможный рекламный слоган фильма: "Случайные половые связи смертельно опасны для ваших домашних животных". Насколько не похож американский эротизм на европейский, демонстрирует фильм "Игра с огнем" (Le Jeu avec le feu, 1974) Алена Робб-Грийе (25 января, НТВ, 0.25 ***). Казалось бы, претенциозная история в духе парижского гламурного эротизма начала 1970-х годов, адаптированная к светским оргиям "сексуальной революции". Чтобы защитить от намеревающихся похитить ее гангстеров дочку банкира, частный детектив прячет ее в некоем пансионе. Пансион, естественно, оказывается элегантным борделем, где бедняжка вынуждена принимать клиентов, похожих на ее отца. Но в главных ролях ни больше ни меньше как Жан-Луи Трентиньян и Филипп Нуаре, мелькает в фильме и Сильвия Кристель, только что прославившаяся ролью Эмманюэль. Дело в том, что поставил "Игру с огнем" не порноремесленник, а один из самых модных и сложных писателей Франции Ален Робб-Грийе, чьи книги, прежде всего "Резинки" (Les Gommes), в начале 1950-х годов возвестили о рождении ориентированно на структуралистскую философию "нового романа", поставившего под сомнение все привычные повествовательные конструкции. Периодически он обращался к режиссуре, а также написал сценарий гениального и эзотерического фильма Алена Рене "В прошлом году в Мариенбаде" (L`Annee derniere a Marienbade, 1963). Истории, которые рассказывает Робб-Грийе в своих фильмах (если только можно назвать их историями), рассыпаются, как мозаика-"паззл", двоятся и троятся, "реальность" и "ирреальность" прихотливо перетекают друг в друга. Но, конечно, как для истинного француза, для Робб-Грийе достижения современной лингвистики зачастую, как в "Игре с огнем", лишь повод ласкать режиссерским взором груди и бедра своих героинь. Сейчас эротизм 70-х кажется претенциозным. Им на смену пришли 80-е с неоромантическим культом социального и любовного аутизма. Один из гимнов такого аутизма — бессмертная "Подземка" (Subway, 1984) Люка Бессона (24 января, НТВ, 23.50 *****). Совсем редкий гость на телеэкране — кинематограф Пражской весны. Фильм Иржи Менцеля "Поезда под особым наблюдением" (Ostre sledovane vlaky, 1966) (26 января, "Культура", 22.40 *****), возможно, лучший фильм, созданный в период краткой "оттепели" в Чехословакии, снесенной советскими танками в августе 1968 года. Кстати, он был удостоен "Оскара" как лучший иностранный фильм. С непередаваемой, истинно чешской интонацией, где простоватый юмор соседствует с неподдельной лирикой, а пафосу вход категорически запрещен, Менцель рассказывает историю паренька, работающего в годы нацистской оккупации на маленькой провинциальной железнодорожной станции. Первая любовь, война, Сопротивление — все это смешано с тонким и точным чувством меры. К поколению "шестидесятников" принадлежит и американец Артур Пенн, автор "Бонни и Клайда" (Bonnie and Clyde, 1967) и "Маленького большого человека" (Little Big man, 1970). Его "Излучины Миссури" (The Missouri Breaks, 1976) (24 января, "Первый канал", 1.40 ****) — один из самых оригинальных вестернов, замечательный хотя бы тем, что в главных ролях снялись два "чудовища": Марлон Брандо и Джек Николсон. Брандо играет эксцентричного наемного стрелка, которого нанимает богатый землевладелец, раздосадованный участившимися кражами скота. Киллер, балансирующий на грани клоунады и безумия, переодевается женщиной, хамит своему работодателю, тщательно чистит по утрам зубы и приканчивает врагов кинжалом в форме креста. В свою очередь, преследуемый им вор сажает капусту, поливает сад и трогательно нежен с дочкой соседа, которого грабит. Критики были единодушны во мнении, что создатели фильма неплохо развлеклись на съемках. Пенн даже переписал сценарий, чтобы максимально увеличить число экранных дуэтов двух звезд. Голливуд был потрясен, ведь на людях Брандо и Николсон культивировали взаимную неприязнь, доходящую до ненависти: достаточно сказать, что Брандо публично обозвал Николсона попугаем.
Телекино
Событие недели — "Красота по-американски" (American Beauty, 1999) (
Событие недели — "Красота по-американски" (American Beauty, 1999) (24 января, "Первый канал", 23.30 ****), скромный, снятый всего за $15 млн, независимый фильм, дебют театрального режиссера Сэма Мендеса, ранее известного, пожалуй, только тем, что в бродвейской постановке "Голубая комната" он раздел на сцене Николь Кидман. Скромный-то он скромный, но "Оскара" за лучший фильм года получил безоговорочно и по заслугам. Фильм нетороплив, как нетороплива жизнь в "сабурбии", "стране пригородов", населенных умеренно-состоятельным средним классом, и безнадежен, как безнадежны первые звучащие с экрана слова неудачника Лестера Бурнема: "Мне 42 года. Меньше чем через год я умру. Хотя я этого пока не знаю. Можно сказать, я уже мертв". Когда начинается фильм, единственное, что еще доставляет ему в жизни удовольствие,— это утренняя мастурбация под душем. Начальник выгоняет Лестера с работы. Правда, размазне в приступе неожиданной смелости удается выбить у него порядочные отступные. Жена — фригидная стерва, изменяющая Лестеру с удачливым конкурентом. Дочь копит деньги на силиконовую грудь и так презирает отца, что соглашается на предложение соседского паренька Рикки, мелкого торговца травкой, убить его. Впрочем, марихуаной он снабжает и самого Лестера. А его отец, отставной полковник, фашист и гомофоб, заставляющий сына каждые полгода сдавать мочу на допинг-контроль, подозревает странного соседа в гомосексуализме и совращении Рикки. Кстати, в соответствии с неписаными законами политкорректности, полковник ненавидит геев именно потому, что сам такой же. И все это окружение Лестера, подтверждая старую истину "ад — это другие", собирается, причем вполне всерьез, прикончить его. Он, конечно, умрет, но умрет неожиданно счастливым, почувствовав себя свободным и сильным, открыв ту самую "красоту по-американски", что вынесена в название фильма. А окажется эта красота — и тут уже Сэм Мендес попер в эпоху всемирной охоты на педофилов — школьной подругой дочери Лестера, нимфеткой-мажореткой Анджелой, обманчиво-порочной блондинкой, непрерывно треплющейся про секс, но нежной и девственной. Сильнейший момент фильма — когда Лестер обнаруживает под расстегнутой блузкой Анджелы не девичью грудь, а ворох алых лепестков розы. В быт "сабурбии" вторгается чудо, лишенное всякого привкуса порочности, целомудренное и невероятно чувственное. Пожалуй, "Красота по-американски" — один из лучших фильмов конца века о любви и лучший фильм о пригородной тоске, от которой, оказывается, всегда можно убежать, пусть даже в просветленную смерть. Чтобы понять всю степень свободы и деликатности Мендеса, достаточно пересмотреть "Лолиту" (Lolita, 1997) Эдриена Лайна (30 января, РТР, 23.10 *), где набоковская притча превращена в банальную историю романа со вполне созревшей девицей, и даже потасканное лицо Джереми Айронса, сыгравшего Гумберта Гумберта, не в состоянии придать фильму самый отдаленный привкус сладкого греха. Лайну на этой неделе почему-то везет. Помимо "Лолиты" можно пересмотреть один из самых известных его фильмов "Роковое влечение" (Fatal Attraction, 1987) (25 января, РТР, 22.55 **). "Роковое влечение" — вариация на популярную в 1980-х годах тему "яппи в опасности", однако прямолинейный Лайн довел ее до карикатуры. Смотреть роковое влечение можно и нужно исключительно как комедию. Преуспевающий адвокат, сыгранный Майклом Дугласом, провел ночь после вечеринки с незнакомкой, сыгранной страховидной Гленн Клоуз. Девушка оказалась буйной сумасшедшей, едва не порешившей легкомысленного героя и его жену. Но самое страшное, что она натворила, это убийство любимого кролика адвоката. Возможный рекламный слоган фильма: "Случайные половые связи смертельно опасны для ваших домашних животных". Насколько не похож американский эротизм на европейский, демонстрирует фильм "Игра с огнем" (Le Jeu avec le feu, 1974) Алена Робб-Грийе (25 января, НТВ, 0.25 ***). Казалось бы, претенциозная история в духе парижского гламурного эротизма начала 1970-х годов, адаптированная к светским оргиям "сексуальной революции". Чтобы защитить от намеревающихся похитить ее гангстеров дочку банкира, частный детектив прячет ее в некоем пансионе. Пансион, естественно, оказывается элегантным борделем, где бедняжка вынуждена принимать клиентов, похожих на ее отца. Но в главных ролях ни больше ни меньше как Жан-Луи Трентиньян и Филипп Нуаре, мелькает в фильме и Сильвия Кристель, только что прославившаяся ролью Эмманюэль. Дело в том, что поставил "Игру с огнем" не порноремесленник, а один из самых модных и сложных писателей Франции Ален Робб-Грийе, чьи книги, прежде всего "Резинки" (Les Gommes), в начале 1950-х годов возвестили о рождении ориентированно на структуралистскую философию "нового романа", поставившего под сомнение все привычные повествовательные конструкции. Периодически он обращался к режиссуре, а также написал сценарий гениального и эзотерического фильма Алена Рене "В прошлом году в Мариенбаде" (L`Annee derniere a Marienbade, 1963). Истории, которые рассказывает Робб-Грийе в своих фильмах (если только можно назвать их историями), рассыпаются, как мозаика-"паззл", двоятся и троятся, "реальность" и "ирреальность" прихотливо перетекают друг в друга. Но, конечно, как для истинного француза, для Робб-Грийе достижения современной лингвистики зачастую, как в "Игре с огнем", лишь повод ласкать режиссерским взором груди и бедра своих героинь. Сейчас эротизм 70-х кажется претенциозным. Им на смену пришли 80-е с неоромантическим культом социального и любовного аутизма. Один из гимнов такого аутизма — бессмертная "Подземка" (Subway, 1984) Люка Бессона (24 января, НТВ, 23.50 *****). Совсем редкий гость на телеэкране — кинематограф Пражской весны. Фильм Иржи Менцеля "Поезда под особым наблюдением" (Ostre sledovane vlaky, 1966) (26 января, "Культура", 22.40 *****), возможно, лучший фильм, созданный в период краткой "оттепели" в Чехословакии, снесенной советскими танками в августе 1968 года. Кстати, он был удостоен "Оскара" как лучший иностранный фильм. С непередаваемой, истинно чешской интонацией, где простоватый юмор соседствует с неподдельной лирикой, а пафосу вход категорически запрещен, Менцель рассказывает историю паренька, работающего в годы нацистской оккупации на маленькой провинциальной железнодорожной станции. Первая любовь, война, Сопротивление — все это смешано с тонким и точным чувством меры. К поколению "шестидесятников" принадлежит и американец Артур Пенн, автор "Бонни и Клайда" (Bonnie and Clyde, 1967) и "Маленького большого человека" (Little Big man, 1970). Его "Излучины Миссури" (The Missouri Breaks, 1976) (24 января, "Первый канал", 1.40 ****) — один из самых оригинальных вестернов, замечательный хотя бы тем, что в главных ролях снялись два "чудовища": Марлон Брандо и Джек Николсон. Брандо играет эксцентричного наемного стрелка, которого нанимает богатый землевладелец, раздосадованный участившимися кражами скота. Киллер, балансирующий на грани клоунады и безумия, переодевается женщиной, хамит своему работодателю, тщательно чистит по утрам зубы и приканчивает врагов кинжалом в форме креста. В свою очередь, преследуемый им вор сажает капусту, поливает сад и трогательно нежен с дочкой соседа, которого грабит. Критики были единодушны во мнении, что создатели фильма неплохо развлеклись на съемках. Пенн даже переписал сценарий, чтобы максимально увеличить число экранных дуэтов двух звезд. Голливуд был потрясен, ведь на людях Брандо и Николсон культивировали взаимную неприязнь, доходящую до ненависти: достаточно сказать, что Брандо публично обозвал Николсона попугаем.