Впервые имя 18-летнего пловца Юрия Прилукова громко прозвучало в августе нынешнего года, когда дебютант взрослого чемпионата Европы в Берлине первенствовал на дистанции 1500 м. Неделю назад, снова выиграв "полуторку", на этот раз в "короткой" воде, екатеринбуржец, на счету которого имеется уже более полутора десятков побед в различных юниорских соревнованиях, вторично поднялся в Германии на высшую ступень пьедестала чемпионата Европы. Теперь ЮРИЙ ПРИЛУКОВ, с которым встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, самым серьезным образом готовится к Олимпиаде в Афинах, где намерен дать бой лидерам мирового плавания, в том числе австралийцам.
— Каждый, кто серьезно относится к своему делу, хочет стать в нем первым. Однако объективная реальность в плавании на ваших коронных дистанциях — 1500 и 400 м такова, что на них есть австралийцы и "все остальные".
— Если учесть, что в Австралии плавание — вид спорта номер один, это неудивительно. Чуть не весь австралийский континент по периметру окружен многочисленными бассейнами, а города и площади городов там называют именами великих чемпионов-пловцов и их тренеров. Конечно, сравнение финансовых вложений, которые осуществляют в наш вид спорта ведущие в плавательном отношении державы — Австралия, США и Китай, не в нашу, увы, пользу. До недавних пор мне и моему тренеру Валерию Шевелеву помогали практически только наши друзья-бизнесмены из числа бывших спортсменов. Сейчас, правда, пошла помощь и от нашего местного спорткомитета. Но я все равно убежден, что при определенных условиях и желании австралийцев можно и нужно обгонять. Думаете, у Торпа или Хэккетта на старте руки не трясутся? Они ведь тоже люди, а не боги. И боятся нас не меньше, чем мы их.
— А что, стресс на старте — обычное явление?
— Как бы уверенно спортсмен со стороны ни выглядел, если за несколько секунд до старта дать ему в руки графин с водой и попросить наполнить стакан, будет видно, как мелкой дрожью трясутся его руки. Я в полной мере испытал такое состояние неделю назад в Ризе перед стартом на "полторашке": ведь так долго отшлифовывал именно эту дистанцию и настраивался выложиться полностью именно на ней.
— Похоже, у вас уже выявилась четкая специализация как стайера. Так зачем вы выступаете еще на 200 и 400 м?
— Универсализация, как считает мой тренер, позволяет быть востребованным на разных этапах, чтобы глаз, так скажем, не замылился. Каждый раз плавать только стайерские дистанции очень тяжело. Выхолащиваешься. А любить "полторашку", честно признаюсь, и вовсе нельзя. Но поскольку наша главная цель — выступление, причем успешное, на Олимпиаде в Афинах, надо быть полезным команде и в эстафете 4 х 200 м, и на дистанциях 400 и 1500 м.
— В каком случае Олимпиада станет для вас успешной?
— Надо ставить высшую цель, и тогда получишь максимально возможные для себя результаты. Очень хочется выиграть "золото" на 400 и 1500 м. Однако свой успех в Афинах я буду оценивать по результату: если пойму, что был способен на большее и не реализовал свой потенциал, тогда расстроюсь, а если сделаю максимум возможного и не получу награду, что ж, в таком случае расстраиваться просто глупо. Вот, например, в Ризе меня очень обескуражило мое второе место на дистанции 400 м. Но не потому, что я уступил "золото" как таковое, а потому, что теоретически мог плыть быстрее.
— Вы знакомы с Владимиром Сальниковым, чей продержавшийся 20 лет рекорд России побили в Ризе?
— Пока не имел удовольствия. А вот с Александром Поповым мы познакомились на чемпионате Европы в Берлине. Конечно, сблизиться с легендарным спортсменом, который всегда и всюду нарасхват, сложно. Но однажды мы ехали вместе в автобусе и разговорились. Саша все больше расспрашивал меня про Екатеринбург, откуда, собственно, и сам родом.
— А профессиональных советов Попов, чьим наследником вас уже окрестили журналисты, вам не давал?
— Профессию я редко с кем обсуждаю. Любимые приемы у всех свои. Кто-то считает их секретом, а кто-то нет. Так зачем же я буду рассказывать о том, что для меня обычно, а сосед, быть может, этого не знает? Когда я учился плавать и осваивал методом тыка технику старта или поворотов, мне не на кого было смотреть. Сейчас ребята, кто плавает со мной в бассейне, учатся у меня.
— Александр Попов всегда утверждал, что гидрокостюм — вещь абсолютно бесполезная. Вы же выступаете только в нем.
— Попов сложен таким образом — весь такой гладкий и обтекаемый, что костюм только может помешать ему двигаться. Иана Торпа, насколько мне известно, перед каждым заплывом четверо молодцов запихивают в гидрокостюм, а потом разрезают его ножницами. Вот ему костюм, сделанный с определенной жесткостью, необходим. Нашей команде выдали ширпотреб. Но даже и в таком самом обычном костюме без рукавов, в котором плаваю я, разница во времени получается существенная.
— Вас в бассейн привела, как это обычно бывает, мама?
— И было мне семь лет. А в 12-летнем возрасте я попал в группу Шевелева. Он к тому времени уже закончил не только Омский инфизкульт, но и, полный творческих амбиций и идей, высшую школу тренеров в Москве. Как рассказывает Валерий, ему понравилось во мне многое: и как я ответственно относился к своему здоровью, и досконально выполнял все его замечания, и был требовательным к самому себе. Ну, еще природа меня наградила такими качествами, как ловкость, быстрота реакции, гибкость. Наверное, если бы не стал пловцом, из меня получился бы неплохой футболист или баскетболист. В общем, наше сотрудничество с Шевелевым оказалось весьма плодотворным. Не хватает пока только достаточной силовой подготовки и соревновательного опыта. Последнее будем наверстывать на этапах Кубка мира, в которых я начну принимать участие уже в январе. Главный для меня раздражитель это, конечно же, олимпийский чемпион на 1500 м австралиец Грант Хэккетт.
— Плавание вам в удовольствие?
— Плавание я не рассматриваю как работу. Испытываю ли удовольствие? Однозначно. Что уж говорить о том, насколько приятно стоять на пьедестале. Наверное, плавать на высоком уровне сложнее, чем работать, скажем, на заводе. Ведь люди ходят на работу пять дней в неделю, а мне, например, ежедневно на двух тренировках приходится проплывать в общей сложности до 28 км и за год положен лишь 20-дневный отпуск. Но кайф в отпуске ловишь дней пять, а потом репу чешешь: а что же делать-то? Как жить? Тем не менее в плавании меня держат главным образом обязательства перед тренером. Не могу же я подставить человека, который вложил в меня всю свою жизнь? Да и не хочу я уходить. Насмотрелся, знаете ли, на ровесников, которые зарабатывают на заводе по 200 долларов, а потом их пропивают. В детстве сам все эти глупости прошел, и хорошо, что родители трагедии из этого не делали.
— Почему вы пошли учиться в горно-геологическую академию, а не в физкультурный вуз?
— Просто захотел и все. Когда спорт кончится, должна быть профессия. Кстати, редкий для спортсмена случай, но учился я до предпоследнего класса почти на одни пятерки, даже занимал приличные места на предметных городских олимпиадах. Например, на исторической. Неплохо знаю английский и на "ты" с компьютером. Да и вообще, я веду самый обычный для своего возраста образ жизни и ничто человеческое мне не чуждо. Вот только шумных компаний и вообще никакой суеты совершенно не приемлю. Езжу на тренировки час туда и час обратно на автобусе, одеваюсь после тренировок в самую обычную одежду — джинсы и свитер, чтобы за версту не было видно — вон спортсмен пошел. А летом предпочитаю ходить даже не в кроссовках, а в самых обычных кедах. Недавно, наконец, за 115 рублей купил модель, о которой мечтал, и счастлив. Еще более буду счастлив, когда куплю в Екатеринбурге свою собственную квартиру и перееду из родительской "двушки". Я не люблю резких жизненных перемен, поэтому даже в мыслях не держу уехать в другой город.
— Люди, особенно успешные, с годами меняются...
— А бывает, что движения нет, а они все равно меняются. Те же, кто регулярно всходят на пьедестал и становятся истинными звездами, ловят кайф не от того, что общаются с журналистами и становятся знаменитыми, а от того, что в первую очередь доказывают себе, что, хоп, сделал же что-то такое, чего больше не умеет никто.