Событие недели — "Перл-Харбор" (Pearl Harbor, 2001) Майкла Бея (8 декабря, "Первый канал", 19.10 **), вопиющее свидетельство деградации современного Голливуда по сравнению с его "золотым веком". 7 декабря 1941 года японская авиация нанесла сокрушительный удар по базе Тихоокеанского флота США, расквартированного на Гавайских островах, в райском местечке Перл-Харбор. Погибло 2400 человек, множество кораблей было уничтожено, а Америка вступила во вторую мировую войну. Лозунг "Помни о Перл-Харборе" четыре года вдохновлял американцев на ратные подвиги и смерть в отдаленных уголках земли, затыкал рот сторонникам традиционной политики изоляционизма. Центральная часть фильма, час из трех, что он длится,— оргия разрушения и смерти, действительно впечатляющая реконструкция катастрофы, постигшей тогда американскую армию. Камера сливается то с торпедой, то с авиабомбой. Списанные корабли (никакой бутафории!) эффектно разламываются пополам. А от сцены, в которой моряки безуспешно пытаются спасти оказавшихся в воздушной пробке под днищем перевернувшегося линкора товарищей, перехватывает горло: морская смерть — она и есть морская смерть, мучительная, героическая. Если бы фильм ограничивался сценами катастрофы, к нему бы не было никаких претензий. Увы, если раньше голливудские режиссеры честно выдавали зрителям пиршество огня и тротила, то теперь якобы целомудренно, а на самом деле лицемерно обрамляют его вопиюще бессмысленными сюжетными линиями. Среди эпизодов, касающихся высших эшелонов власти, есть один, достойный войти в антологию самых идиотских в мировом кино. Парализованный президент Франклин Делано Рузвельт, чтобы доказать решимость Америки смолоть врага, невероятным усилием воли поднимается на заседании в Белом доме из инвалидного кресла. Без комментариев. Но еще невыносимее, чем подвиг Рузвельта, любовная линия, выдержанная в жанре жестокого романса "Вот пришла осень поздняя, и на службу пора./ Проводила девчоночка сваво паренька". Девчоночка любила пилота, а он ушел добровольцем воевать в Англию, его как бы убили, она с горя отдалась его лучшему другу, тоже отличному парню отличной страны, а тут первый возьми да и вернись. Экзистенциальная трагедия, нечего сказать. Дальше — больше. До конца войны еще долгих три года, но ведь обидно же, что на экране "наших" япошки мочат, а "мы" им симметричного ответа не даем. Если бы режиссер был честен, то он завершил бы фильм сценой, в которой верные друзья пилотируют бомбардировщик, летящий на Хиросиму или Нагасаки. Но это было бы слишком политически некорректно. Поэтому в финале мы видим налет ВВС США на Токио в 1942 году, чисто пропагандистскую акцию, героическую, конечно, но позор и ужас Перл-Харбора никак не искупающую. Впрочем, на экране кажется, что эта локальная акция по своим последствиям для японцев едва ли не аналогична гавайской трагедии. После "Перл-Харбора" возникает желание аплодировать мастерам советского кино, авторам образцовых исторических реконструкций, в которых человеческие судьбы были, действительно, важнее, чем поступь истории.
Непостижимо, как в гремящем здравицами в честь 50-летия Октябрьской революции, вползающем в "застой" 1967 году Алексей Герман и Григорий Аронов сумели снять "Седьмого спутника" (10 декабря, "Культура", 11.55 ****). Фильм посвящен ни более ни менее как красному террору осени 1918 года. Революция увидена глазами не победившего класса, а "бывшего человека", царского генерала, взятого в отместку за покушение Фанни Каплан на Ленина в заложники вместе с такими же "обломками прошлого". Суровое кино почти не тронуто щенячьим революционным романтизмом шестидесятников: Герман заявил этим фильмом не только о своем рождении как режиссера, но и о наступлении кинематографа 1970-х, гораздо более жесткого, трезвого и горького.В "Зависти богов" (11 декабря, "Первый канал", 21.40 ***) Владимир Меньшов реконструирует гораздо более близкую к нам, но уже изрядно подзабытую эпоху андроповщины. Притчей во языцех стали вытащенные режиссером на экран треугольные пакеты с молоком и "восстановленный" им памятник Дзержинскому на Лубянке. Но достоверность времени в "Зависти богов" не ограничивается такими броскими визуальными знаками. Быт московской полуноменклатурной интеллигенции, прикормленной властью, но почти что гордящейся своим двоемыслием, был именно таким, каким выводит его на экране Меньшов. Что же касается сюжета фильма, любви телевизионной дамы, впервые испытавшей запрещенный проклятыми коммуняками оргазм с французским журналистом, которого, конечно же, безжалостно вышлют восвояси, то это очень внятный образец мелодрамы. Не зря, ох, не зря Меньшову дали в свое время "Оскар". Если же вернуться из прошлого в день сегодняшний, то нельзя пропустить "Милую Риту" (Lovely Rita, 2001) молодой австрийки Джессики Хаузнер (8 декабря, "Культура", 22.40 ****). Болезненный, фрустрированный, антибуржуазный, как и все достойное австрийское кино наших дней, фильм, снятый с пугающей отстраненностью. Только-только вступающая в период полового созревания школьница Рита недисциплинированна и меньше всего думает об учебе. Соученики смеются над ней, учителя качают головой, родители, образцово-фашизоидные буржуа, запирают в доме. С неловкой и оттого порочной сексуальностью она пытается соблазнить своих первых мужчин: слишком маленького даже для нее мальчика и матерого шофера школьного автобуса. В любви ей везет меньше, чем в смерти: трупы в финале гарантированы. Жанр триллера вполне пристойно представляют "Письма красным" (Red Letters, 2000) Бредли Баттерсбая (6 декабря, РТР, 1.25 ***). Только что принятый на работу в провинциальный колледж молодой профессор находит стопку писем, адресованных его предшественнику некой девушкой, отбывающей срок за убийство. Мораль этого современного "черного фильма" ясна с первой же его трети: никогда не верь женщинам. Но герой покорно сует голову в пасть удава: отправляется на свиданку и позволяет девице убедить себя в ее невиновности. При общей узнаваемости канвы фильм смотрится вполне свежо.
Канал "Культура" дает очередную возможность пересмотреть трагический шедевр Ларса фон Триера "Рассекая волны" (Breaking the Waves, 1996) (12 декабря, "Культура", 22.10 *****). Фильм совмещает мощную традицию скандинавского кино, искренне верящего в возможность чуда, и нервную, чувственную манеру съемки, предвещающую грянувшую через два года Догму. Героиня — блаженная, но обожающая секс девушка слышит голоса, но советуют они ей, в отличие от Жанны Д`Арк, весьма причудливые вещи. Так, ради спасения мужа, ражего парня, парализованного после аварии на нефтяной платформе, где он работал, она становится кем-то вроде храмовой проститутки, отдаваясь бесплатно любым выродкам. В конце концов она погибает, растерзанная садистами на корабле контрабандистов, муж встает с ложа скорби, а в небе над Северным морем гремят астральные колокола.