процесс
В Ростовском областном суде начался процесс по уголовному делу так называемой "казачьей группы Молодидова". Ее глава, известный на Дону националист, ранее неоднократно судимый за тяжкие преступления Петр Молодидов, обвиняется в убийствах лиц "неславянского происхождения".
42-летний уроженец абхазского поселка Леселидзе Петр Молодидов был представителем так называемого "белого" казачества, которое находилось во враждебных отношениях с "красными" казаками, придерживавшимися прокоммунистической ориентации. В 1991 году, когда казачество раскололось, он самовольно создал 96-й казачий полк, призванный продолжать традиции полностью погибшего весной 1920 года одноименного донского подразделения.
В 1992-1993-х годах 96-й полк Петра Молодидова воевал в Абхазии в одних окопах с бойцами Руслана Гелаева и Шамиля Басаева. После войны 12 казаков из этого полка угодили в России за решетку по уголовным делам. А казачий старшина Молодидов продолжал биться "за интересы России" в Приднестровье, Сербии, Чечне.
Местным журналистам казак запомнился тем, что еще в 1992 году собирался публично высечь главного редактора одной из донских газет, чья статья ему показалась недостаточно лояльной к казачеству. В компании таких же "лампасников" он частенько наведывался в редакции СМИ и либо объявлял их сотрудников "жидами", либо, наоборот, "принимал в казаки". На досуге любил потолковать с прессой о своих мечтах, в которых видел себя в роли "начальника контрразведки, когда можно будет спокойно разобраться с жидами и краснопузыми".
В 1993 году заявился в редакцию газеты "Наше время", вертя в руках гранату Ф-1, и пообещал "взорвать всех к такой-то матери". Тогда же был задержан милицией за то, что пытался выломать дверь в квартире своей бывшей жены. Скрутившим его милиционерам пригрозил поднять казачью сотню и "вырубить под корень Советский РОВД Ростова-на-Дону".
В 1994 году, вернувшись из Приднестровья, почти сразу же угодил в каталажку за пальбу из автомата (говорил, что снял его с убитого молдавского полицейского) по цыганам, которые якобы остались за что-то должны ему. Одного из них ранил. Чуть позже отметился в далеком Уральске на 400-летии Уральского казачьего войска, затеяв драку с казахами-националистами, "притеснявшими местное казачество".
Петр Молодидов имел общим счетом чуть ли не дюжину подобных судимостей, и при этом всегда отделывался легким испугом. Не иначе как за такой героизм казаки выбрали Петра Молодидова окружным атаманом. Потом, правда, переизбрали. А так как и в правоохранительных органах были неравнодушные к нему люди, экс-атаман в конце концов сел всерьез.
По версии следователей областной прокуратуры, во время пьянки в его собственном доме он с несколькими подельниками, узнав, что его гость, грузин Эмзар Кардава, 1992 году воевал в Абхазии на стороне мингрельских формирований, сначала подсыпал клофелин ему в пиво, а затем забил насмерть. А вскоре, в новогоднюю ночь 2002 года, те же люди, по мнению следствия, во время бандитских разборок убили двух армянских коммерсантов. Трупы сбросили в Цыганское озеро.
Дело рассматривается судом присяжных с участием сразу трех общественных защитников знатного казака. Одиозному экс-атаману на этот раз грозит пожизненное лишение свободы. Руководство Всероссийского казачьего общества Всевеликое войско донское категорически отказалось комментировать дело, оговариваясь, что не хотят "иметь ничего общего с этим уголовником", и открещиваясь от Молодилова как от прокаженного.
При этом сам подсудимый с первых же дней процесса призывал казаков "поддержать своего старшину", заявляя, что дело носит исключительно политический характер. Однако в отличие от процесса десятилетней давности, когда защищать стрелявшего в цыган Молодидова у здания облсуда собрались сотни его сторонников, в зал на этот раз пришли лишь несколько человек. Дон забыл своего героя, что неудивительно: несколько последних лет, когда не прекращались скандалы между реестровым ("белым") и нереестровым ("красным") казачеством, о войсковом старшине не было ни слуху ни духу. Более того, присяжные при отборе уверяли, что вообще никогда ничего о нем не слышали, чем явно его огорчили. Блеск в глазах казака заметно померк, и он перестал отпускать из-за решетки свои реплики-воззвания. Сейчас суд приступил к допросу двух десятков свидетелей.
СЕРГЕЙ Ъ-КИСИН, Ростов-на-Дону