Новое возвращение "Душеньки" Ипполита Федоровича Богдановича (1744-1803) с помпой обставило издательство "Ладомир". Судьба "древней повести в вольных стихах" оказалась во многом сходной с приключениями самой героини, Психеи-Душеньки, чьи самые лучшие качества стали одновременно причиной и триумфа, и мытарств и чье предназначение было явлено далеко не сразу.
В свое время поэма считалась образцом чтения приятного и легкого во всех отношениях, вызывала приязнь коллег-литераторов (включая писательницу Екатерину II) и надолго вошла в круг обязательного чтения. В подражание Богдановичу, который, кстати, и сам заимствовал сюжет поэмы у Апулея и Лафонтена, стали придумывать многочисленных "Катенек". Однако как набирающей популярность героине пришлось испытать зависть Венеры, так и сама поэма подверглась критическому очернительству. Стоило Белинскому вместе со всей легкой поэзией признать поэму недостаточно общественно полезной, как красота "Душеньки" стала меркнуть с веками. Наслаждение (а именно таков был плод союза Амура и Психеи) от чтения — прямо в духе XX века — признали западным излишеством. Поэма превратилась скорее в достояние специалистов, издавалась "Душенька" последнее время все больше в сборниках на общих началах с одами и эпистолами XVIII века. Строчка "Во всех ты, Душенька, нарядах хороша", процитированная Пушкиным в "Барышне-крестьянке" и превращенная в крылатое выражение, превратилась чуть ли не в приговор. Ведь чтобы по-настоящему оценить Душеньку, ее нужно было представить в "наряде" самом выгодном и тщательно подобранном.Все детали наконец подобрались вместе в "ладомировском" издании, куда помимо текста, комментариев, а также немаловажной для истории "Душеньки" первой редакции текста вошла вся серия иллюстраций графа Федора Толстого. Причем эти признанные шедевром графического искусства иллюстрации обычно печатали в уменьшенном формате. Теперь это настоящий тяжелый альбом для долгого рассматривания. Именно такая книга произвела в детстве огромное впечатление на Александра Бенуа, когда, вопреки сомнениям матери, он усаживался с отцом за рассматривание картинок и тот помогал перелистывать большие страницы. Очарованный толстовскими иллюстрациями читатель внимательнее присмотрится и к Душенькиному словесному воплощению — именно на такой эффект рассчитывает автор предисловия Андрей Зорин. Для затравки он предупреждает в предисловии, что текст может и проиграть иллюстрациям. Но не попадайтесь на удочку — читайте дальше. Вы увидите ключевой для всей русской культуры характер: характер дамы "смешной и прекрасной, простодушной до глупости и наделенной подлинной мудростью, взбалмошной и преданной, а главное — обаятельной и трогательной". То есть такой, какой в незапамятные времена определялся одним словом "милый" — понятием, которое потом как-то исчезло из списка "национальных особенностей". В поисках русской духовности про "Душеньку" забыли.
Сейчас "Душенька" явилась как раз вовремя: на нынешней осенней ярмарке non-fiction эта книга-альбом станет гвоздем программы. И помимо всего прочего явит достойный ответ планируемой там выставке французских комиксов, в частности и всем сомнениям в существовании русских комиксов вообще.
Еще один "хит" ярмарки интеллектуальной литературы — пушкинская "Тень Баркова". Том, подготовленный группой филологов под руководством Игоря Пильщикова и Максима Шапира, так же, как и "Душенька", не просто самым тщательным образом подготовленная публикация наконец обретшей своего автора баллады, но и целый манифест. В принципе филологи с таким же увлечением, с такой же энергией составляют и комментируют другие классические шедевры. Но оценить их работу рядовому читателю, наверное, сподручнее именно через произведения "матерной" истории русской литературы. Пусть увлечение "Тенью Баркова" покажется внешнему наблюдателю трогательным хобби ученых зануд, тем более что прямо приключенческая история этой баллады к такой оценке располагает (она была откомментирована знаменитым пушкинистом Цявловским, ее печать доверили лишь двум типографам — глухонемым супругам, в академическое собрание сочинений она так и не попала: при пожаре в типографии текст с драгоценными комментариями таинственно исчез). Но может быть, именно на примере этой развеселой истории явления тени Баркова начинающему поэту ...кову будет легче постигнуть тонкости текстологического анализа.
Душенька. Древняя повесть в вольных стихах / И. Ф. Богданович; Иллюстрации сочинял, рисовал и гравировал граф Ф. П. Толстой / Издание подготовили Л. Бессмертных, А. Зорин, Э. Кузнецова. М.: Ладомир, 2002
Александр Пушкин. Тень Баркова. Тексты. Комментарии. Экскурсы / Издание подготовили И. Пильщиков и М. Шапир. М.: Языки славянской культуры, 2002