юбилей
Сегодня исполняется сто лет со дня рождения Михаила Суслова, главного идеолога КПСС, человека номер два в партийной иерархии времен правления Леонида Брежнева.
Его называли серым кардиналом Кремля. С 1947 года он бессменно до самой смерти в январе 1982 года оставался секретарем ЦК, став абсолютным рекордсменом компартии по времени пребывания в этой должности. С 1955 года он в дополнение к этому был членом президиума и политбюро ЦК. О том, чем объяснялось столь поразительное политическое долголетие, и о самом "сером кардинале" партии сегодня вспоминают люди, знавшие Суслова не один десяток лет.
Николай Егорычев, бывший первый секретарь МГК КПСС:
"Подумать только — Суслову сто лет! Я хорошо помню, как мы в 1962 году отмечали его шестидесятилетие в Ново-Огареве. Были члены президиума ЦК с женами, я с супругой, дети Хрущева. Все сидели за одним столом. Хрущев сказал приветствие в адрес Суслова. Потом начали выступать остальные. И все как один произносят здравицы в честь Хрущева. Рада Никитична сидела напротив меня и громко возмущалась: 'Юбилей у Суслова, а хвалят отца!' Но все поддали, и ее никто не слушал. А Суслов сидел как ни в чем не бывало и пил как обычно — чуть-чуть.Это был, конечно, хитрейший человек. Сейчас нередко пишут, что он был инициатором освобождения Хрущева от работы. Так могу заверить, что его никто в детали не посвящал. Ему не доверяли. Все знали, что он постоянно придерживается нейтралитета и всегда будет на стороне победителя. А доклад на октябрьском пленуме ЦК он прочитал. Понял, что большинство против Хрущева, и согласился прочесть текст, над которым работали Шелепин и Полянский.
Его всем известная скромность не была показной. Мне рассказывали, что как-то на служебной даче Суслова сделали ремонт по высшему классу, а заодно решили поменять обстановку. Ему поставили самую лучшую и дорогую мебель. Гарнитур для кабинета стоил 16 тысяч рублей, это когда 120 в месяц считались приличной зарплатой. Суслов приехал, осмотрел все и говорит: 'Знаете что, уберите эту мебель. Я же буду стесняться сесть за этот стол, как бы чего не поцарапать'".
Александр Яковлев, академик РАН, член политбюро ЦК КПСС:
"Суслов редко улыбался, на лице неизменно написана строгость, разговор всегда очень конкретный и краткий. С годами он сосредоточил в своих руках огромную власть: большинство решений на заседаниях секретариата ЦК КПСС, которые он вел как второй человек в партии, он принимал самостоятельно, ни с кем не советуясь. Когда говорили, что другое решение согласовано с Брежневым, отмахивался и отвечал: 'Я договорюсь'. Брежнев, безусловно, доверял Суслову, потому что знал, что тот не претендует на его место.Власть у него была несусветная. На политбюро ходили как на праздник. Там ничего не случалось: хиханьки и хаханьки, Брежнева заведут, и он давай про молодость и про охоту рассказывать. На секретариатах Суслов обрывал любого, кто на миллиметр отклонялся в сторону от темы.
Боялись его страшно. Он резко решал кадровые вопросы. И имел на это моральное право. Его никто ни разу не уличил в получении подношений. Никому в голову не приходило идти к нему с подарками. Книжку ему автор еще мог прислать. Но ничего другого, избави Бог. Прогонит с работы. Он как-то увидел по телевизору, что после хоккейного матча команде-победителю вручили в награду телевизор. На другой день был снят с работы директор телевизионного завода. Суслов спросил: 'Он что, свой собственный телевизор отдал?' И все.
И конечно, он был стопроцентным византийцем. Помню, 'Комсомольская правда' опубликовала статью о директоре китобойной флотилии Солянике. Этот Соляник ногой открывал двери кабинетов членов политбюро, а на Украине вообще был царем и богом. Начался страшный крик: обидели выдающегося человека, героя труда и т. д. Когда обсуждался этот вопрос, на секретариат ЦК — единственный раз за время своего руководства партией — пришел Брежнев, сел по правую руку от Суслова. Начались выступления. Секретари ЦК и другие присутствующие набросились на газету и отдел пропаганды ЦК, который я возглавлял. Особенно нагло вел себя сам Соляник. Последним выступал Шелепин. 'Я,— говорит,— не пойму, если факты неверны, давайте снимать с работы главного редактора газеты и заведующего отделом пропаганды. Ну а если факты верны? Из записки, которую нам раздали, видно, что неверны некоторые мелочи. А в целом?' У всех изменились лица. Установилась абсолютная тишина. Все смотрели на Брежнева и Суслова. И вдруг Суслов сухим, монотонным голосом заявляет: 'Правильно товарищи говорят, товарища Соляника нужно наказывать'. А никто ничего не говорил. 'Исключать из партии, наверное, не надо, это правильно товарищи говорят, но наказать следует'. Это было обычное сусловское византийство такое".
ЕВГЕНИЙ Ъ-ЖИРНОВ