|
Застойный разговор |
 |
| Фото: AP |
Два строя — два застоя
Признаюсь сразу: выражение "путинский застой" я не придумывал, а просто позаимствовал у Леонида Парфенова и его программы "Намедни". Ассоциация с застоем брежневским нуждается в уточнениях. Когда вокруг сплошное государство, которое развернуться не даст, но и без пенсии (за незначительными исключениями равной для всех) не оставит,— это одно. Когда государство потеснил рынок, который, каким бы несовершенным он ни был, дает шанс проявить себя и определяет успех или провал,— это совсем другое. Социализму застой роднее, потому что государство брало на себя и успехи, и провалы, а у российского рынка такого амортизатора нет.
Но в "застойных явлениях", несомненно, есть и общее. Застой всегда — это пролог или кризиса, или роста. И брежневский, и потенциальный путинский застой имеют за собой рост экономики. За десятилетие 1960-х экономика демонстрировала самый быстрый за советскую историю рост. И в 1999-2002 годы экономика России росла. Если при позднем Брежневе 1960-е годы были подзабыты, то при раннем Путине все помнят: во время правления Ельцина экономика была не в застое, она падала. Так что нынешнее замедление роста, грозящее застоем,— явный прогресс.
Почему же возможен путинский экономический застой? Потому что инерция толчка, полученного экономикой в результате кризиса августа 1998 года, иссякла, а ничего другого так и не последовало.
 |
| Фото: ЮРИЙ ДЬЯКОНОВ, "Ъ" |
| По мнению советника президента по экономике Андрея Илларионова, социализма в нынешней России гораздо больше, чем нужно |
Кризис, как и положено в рыночной экономике, стал стартом роста. Девальвация рубля очистила российский рынок от импорта, чем просто вынуждены были воспользоваться отечественные производители.
Искоренение социализма в одном отдельно взятом бюджете
В 1999-2000 годах девальвационный эффект действовал. Рост привлек инвестиции, в 2000 году они выросли, по данным Госкомстата, на 17,4%, в 2001 году их рост продолжился, но темп снизился до 7,5%. В 2001 году рост продолжался за счет роста цен на нефть, когда ЦБ, скупая нефтедоллары, выпускал новенькие рубли, которые подталкивали спрос и инвестиции. Власть же, вместо того чтобы закрепить рост инвестиций, сделала прямо противоположное. Практически единственным источником инвестиций в реальный сектор были собственные средства предприятий — амортизационные отчисления и прибыль, но под давлением правительства была проведена реформа налога на прибыль. С 2002 года за счет ликвидации возможности выводить из-под налогообложения половину прибыли, направляемой на инвестиции, он не снизился с 35% до 24%, как утверждают официальные лица, а повысился с 20% (предприниматели признают, что фактически уплачиваемые налоги с прибыли с учетом инвестиционной льготы не превышали этого уровня) до 24%. Предприниматели взялись переоценивать основные фонды, чтобы увеличить необлагаемые амортизационные отчисления. Правительство в ответ собирается поднять налог на имущество. Вот такая политика роста.
В Белом доме надеются, что инвестиции в реальный сектор в 2002 году вырастут хотя бы на 3%. Напомню, до 2002 года рост инвестиций опережал рост ВВП, что никакого удивления не вызывает, учитывая их близкий к нулю исходный уровень. В 2002 году уже рост ВВП опережает рост инвестиций, а это симптом окончательного затухания роста.
 |
| Фото: ЮРИЙ ДЬЯКОНОВ, "Ъ" |
Возникает еще один довольно неожиданный повод сравнить брежневский застой с возможным путинским: советник президента Андрей Илларионов считает, что социализма в сегодняшней России больше, чем нужно. Фискальный приоритет, который и сейчас без труда прослеживается, по его мнению, не что иное, как пережиток социализма, то есть вредное стремление расширить и без того непосильные для экономики госрасходы. Андрей Илларионов без тени улыбки обвинял в социализме Анатолия Чубайса и МВФ, которые обеспечивали собираемость налогов в России практически любыми средствами. По Илларионову, кризис 1998 года — закономерный результат социалистической экономической политики.
И после кризиса, считает Илларионов, социалистический уклон не преодолен. Ссылаясь на консолидированный бюджет, он приводит такие расчеты: в 2001 году непроцентные расходы составляли 32,2% от ВВП, в 2002-м — 35,6%, а в 2003 году (по проекту бюджета) — 35,8%. Увеличение госрасходов вызывает снижение экономического роста. Правительственные чиновники оспаривают цифры советника президента, но его вывод — "Экономика в стагнации" — сегодня более чем актуален.
Стратегический ресурс роста — снижение налогов — Илларионов формально сумел отстоять перед Владимиром Путиным. В последнем бюджетном послании президента говорится: "Достигнутый уровень непроцентных расходов консолидированного бюджета не соответствует нынешнему уровню экономического развития страны, а их динамика препятствует снижению налогового бремени и закреплению тенденций экономического роста". Правда, есть в этом пассаже некое лукавство. Совершенно очевидно: что бы и где бы ни было написано, снижать госрасходы перед выборами, сначала парламентскими, а потом президентскими, не станет ни один президент.
Сумеет ли экономика вырасти на голову
Илларионов еще летом 2002 года требовал от правительства ускорения, опираясь на тезис Владимира Путина: "Чтобы достичь душевого производства ВВП на уровне современной Португалии и Испании, нам понадобится примерно 15 лет при темпах прироста ВВП не менее 8% в год". Правительство, однако, не воспламенилось погоней за Португалией, в своей десятилетней программе оно в качестве среднегодового темпа прироста ВВП предусмотрительно написало не 8%, а 5,2%. Однако и этот рубеж может остаться невзятым, автор программы Герман Греф уже заявлял: в 2003 году темп роста ВВП не вырастет, а упадет.
Как тут не вспомнить, что брежневский застой тоже сначала пытались
 |
| Фото: ЮРИЙ ДЬЯКОНОВ, "Ъ" |
Чтобы перестройки не было, нужны не заклинания или расчеты то ли на цены на нефть, то ли на изменение курсовых соотношений между долларом и евро — то есть на то, что по большому счету от России никак не зависит. В конце концов, в США, стране победившего либерализма, главный инструмент оперативного госвмешательства в экономику — это изменения учетной ставки Федеральной резервной системы, которая регулирует активность банков. Но когда надо, например после 11 сентября 2001 года, Джордж Буш одновременно пошел и на снижение налогов, и на расширение госрасходов, которые должны поддержать экономику: рост превыше госбюджета!
Россия не может позволить себе американский бюджетный дефицит — экономика не та, да и доллар Гознак пока не эмитирует. Но с тем, что оперативного регулирования нет, потому что с точки зрения макроэкономики российские банки так и остаются вещью в себе, власть почему-то мирится. Атака олигархов, лоббистов банковской реформы, на ЦБ закончилась пирровой победой. Главный противник реформы — Виктор Геращенко удален, но реформы как не было, так и нет.
Без возвращения доверия к банкам и их превращения в инструмент трансформации свободных средств в инвестиции инфраструктуры роста не будет. Значит, банки следует проредить гораздо решительнее, чем это сейчас делает ЦБ, и обеспечить рост их капитализации, чтобы они могли привлекать и использовать средства. Дело за политической волей или за эффективным лоббизмом, что в России одно и то же.
НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ