премьера театр
В Петербурге в Театре на Литейном прошла премьера спектакля Григория Козлова и Ивана Латышева "Doctor Чехов" — совместный проект с "Таким театром". Жанр — цитатник, густо занятый монологами, диалогами и репликами, записанными хаотичным образом. Комментирует ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА.
Спектакль собрал ударную актерскую команду: Сергей Бехтерев, Сергей Власов, Иван Латышев и Александр Баргман, из Москвы выписали Юлию Рутберг. Репетировали "Doctor" в Болгарии, а в Варне спектакль показали еще летом. Сценография аскетична, машинерия компактна. В любой момент "Doctor" может быстро собраться и отправиться хоть в столицу, хоть в провинцию.
Начинается "Doctor" с конца "Вишневого сада". На черной авансцене появляется закутанный с головой в клетчатый плед Фирс. Произносит свой краткий монолог: "Заперто. Уехали... Про меня забыли..." Забирается на затянутый черной скатертью стол и, как и предписано Чеховым, лежит неподвижно. Трупом. Слышится что-то вроде звука лопнувшей струны. Из глубины сцены из четырех черных рамок выходят четыре доктора Чехова. Каждый из господ Бехтерева, Власова, Латышева и Баргмана снабжен хрестоматийными чеховскими бородкой, пенсне, шляпой, плащом и докторским чемоданчиком. И все эти патологоанатомы человеческой души выстраиваются у стола, где окаменел Фирс. Доктора натягивают резиновые перчатки, извлекают из своих чемоданчиков всякие блестящие пинцеты и зажимы; нужны они, например, чтобы держать сигарету. Так выстраивается известный анекдотический ряд: скальпель, спирт, огурец. Каждый доктор произносит фразу про то, что, если можно было прожить жизнь заново, набело, можно было бы завести светлую комнату с цветами, а что касается докторов лично, то они не женились бы, нет.
Тут мертвый Фирс скидывает плед и превращается в живую Шарлотту Карловну; понятно, что и под пледом лежала, а теперь стала танцевать канкан Юлия Рутберг. Дальше чеховские вариации и понесутся канканом. В монологах узнаешь Астрова, Чебутыкина, Дорна. Складывается общая картина деградации земского врача. Потом на арену выйдут и чеховские писатели, и военные тоже, и им достанется на орехи. Юлия Рутберг сыграет и Нину Заречную, и Машу из "Трех сестер". В гротескной паре с Тригориным (Сергей Бехтерев) ее Аркадина сорвет аплодисменты среди действия. Все будут хотеть работать, мечтать о счастье и знать, что оно невозможно. Цитаты из разных пьес будут наползать друг на друга самым неожиданным образом и вызывать жгучее, но быстро исчезающее желание всего Чехова перечитать, потому что, чего греха таить, редко, но бывает, что не вспомнишь, а откуда точно реплика-то.
Трагическая клоунада не такая уж и трагическая. Скорее Юлия Рутберг и Сергей Бехтерев задают спектаклю чистейшие гротескные ноты. Но вот во второй части спектакля начинают происходить вещи странные. Актеры собрались, вроде бы и так ролями не обиженные, но и они не смогли устоять от искушения сыграть Чехова всерьез, в ход идут отрывки из чеховских пьес. Нет, играют хорошо. Но зачем? И остановиться уже не могут. Заканчивается "Doctor" счастливой загробной жизнью после продолжительной агонии и общими плясками в полосатых костюмах.
Отрадно, конечно, что начали спектакль "Doctor Чехов" за упокой, а кончили за здравие. Взяли пьесы, препарировали, разобрали по кусочкам, а собирать не стали. Поэтому спектаклю, как всякому русскому либералу, чего-то не хватает — не то демократии, а не то севрюги с хреном. И именно — драматургии.