Что было — то было: финиш 1992 года племя российских биржевиков, в изобилии расплодившееся в приснопамятное время биржевого бума, никак не может сравнить с окончанием предыдущего года. В минувшем году на лицах моих знакомых брокеров выражения последовательно менялись: радостные предвкушения новых перспектив в начале года весной уступили место настроениям "ничего, ничего, мы себя еще покажем", а позже — летом — недоумению от длительного бездействия. Зимой опять появилась радость, но уже совсем по другому поводу — эти люди научились обходиться без биржи совсем. Потому что к зиме стало окончательно ясно: хотя картина отечественной экономики без бирж будет не совсем полной, такая экономика без бирж обойтись сможет. Об этом и других неутешительных выводах из результатов биржевого сезона-92 вы можете узнать из обзорного материала ЮРИЯ ХНЫЧКИНА, читая который сделайте поправку на неизбежный авторский скепсис.
Государственное регулирование: в Кремле решали все
Практически весь минувший год прошел под знаком пониженной (по сравнению с 1991 годом) биржевой активности. Первые признаки спада проявились в январе-феврале, когда ситуация стала напоминать затянувшиеся новогодние каникулы: несмотря на многочисленные прогнозы об оживлении торговли "вот-вот", оборот в сравнении с последними месяцами 1991 года в денежном выражении не возрастал, а в физическом — сокращался. Наблюдатели были склонны объяснять ситуацию неясностью с новым порядком налогообложения. Появившийся в январе налог на добавленную стоимость первоначально вызвал смущение — настораживала высокая (28%) ставка и порядок выплаты налога с биржевых операций. Кроме того, ставка налога на собственно брокерскую деятельность была установлена и вовсе на запредельном уровне — 45%. Между прочим, повышенная ставка была своеобразной платой за популярность 1991 года, когда брокеры в общественном мнении (и в кругах депутатского корпуса) стали олицетворением нуворишей, получающих сверхдоходы. Так или иначе, но новый налог платили только ленивые — была найдена уйма способов его обойти, используя, в том числе ставшие внезапно популярными, маркетинговые договоры.
Однако когда широкие брокерские массы разобрались с налогами, появился новый бич. Он именовался кризисом неплатежей и был вызван жесткой монетаристской политикой кабинета Гайдара. Государственные предприятия, успевшие к тому времени стать испытанными клиентами брокерских контор, в изобилии попадали на долговую картотеку и все реже прибегали к биржевым каналам для закупки необходимых им товаров. Весной на рынке сложилась ситуация в корне противоположная существовавшей до сих пор: "рынок продавца" сменился "рынком покупателя" и понятие дефицита отступило в тень.
Доконал брокеров развал банковской системы, пришедшийся на середину года. Отправлять деньги особенно в другие республики экс-СССР стало просто небезопасно и банковский клинч существенно осложнил игру фирмам, специализирующимся на межреспубликанских поставках. Дело кончилось тем, что некоторые конторы полностью отказались от биржевых операций в обычной деятельности руководствуясь традиционными посредническими принципами и методиками.
Между тем дела осложнились не только у брокеров, но и у самих этих учреждений. Появление закона "О биржевой деятельности и товарных биржах" устранило последние возможности дальнейшей торговли таким незатейливым отечественным изобретением как брокерские места. К тому же в прошлом году явственно проявились признаки противостояния двух группировок участников практически всякой российской биржи: акционеров, ориентированных на получение дивиденда по принадлежащим им акциям, и владельцев брокерских мест, предполагающих получение прибыли от торговой деятельности. Спор был разрешен жизнью: руководство бирж объявило о неприбыльности своих организаций (акционеры увяли), а владельцы брокерских мест получили статус полноценных членов.
Универсальные биржи спасла диверсификация торговли
Положение крупнейших универсальных товарных бирж в 1992 году было недостаточно стабильным. Кроме запрета на торговлю брокерскими местами, крупные биржи были вынуждены отказаться от биржевого сбора со сделок, пойдя, таким образом, на вынужденный шаг навстречу брокерам. В условиях, когда заключение любой биржевой сделки грозило превратиться в праздник, все крупные сделки заключались вне бирж и не регистрировались, дальнейшее взимание фиксированного сбора стало невозможным. Выход, например, на РТСБ был найден в переходе к сбору ежемесячной обезличенной платы с брокерских контор. МТБ прибегла к практике залоговых сборов с брокеров в качестве обеспечения их намерения торговать в зале.
Между тем к концу года оформилась большая "четверка" московских универсальных бирж. Лидируют в ней пока старейшие — РТСБ, переживавшая в середине года серьезные финансовые трудности, и МТБ. К концу года о себе заявила Московская торговая палата, в отдельные месяцы превосходившая две первые биржи по обороту. "Четверку" уверенно замыкает Межреспубликанская универсальная товарная биржа.
Как представляется, спор гигантов еще далеко не закончен. Вероятно, что уже в первые месяцы 1993 года определится абсолютный лидер в биржевой торговле среди московских универсалов. По некоторым признакам, к настоящему времени потенциал развития МТБ превышает возможности старого конкурента с Мясницкой, однако и РТСБ не будет отставать, используя свои преимущества, в первую очередь — выгодное месторасположение в центре города и прекрасный торговый зал.
Специализированные биржи: тяжелое наследие старого режима
Специализированные биржи или претендующие на это звание были созданы в свое время главным образом бывшими органами государственного управления (министерствами) из числа подконтрольных им структур. Предполагалось, что они сосредоточат на своих торгах значительные объемы товаров, производимых непосредственными продуцентами, уверенно контролируя свои секторы рынка, а профессионалы, стоящие у руля, сделают их показательными для неквалифицированных коммерсантов-энтузиастов с универсальных бирж. Однако как гласит популярная в определенных кругах поговорка: "В яблоневой деревне яблоневой биржи не бывает". Засилье на торгах специализированных бирж производителей и косность старых структур, от которых ведут свое происхождение "специалисты", по существу не позволили создать рынок.
Наиболее показательным в этом плане является пример так называемых нефтяных бирж, пик расцвета которых пришелся на зиму 1991-92 годов. Только в Тюменской области насчитывалось четыре (Тюменская, Сургутская, Нижневартовская, Ноябрьская) биржи, желавших сделаться нефтяными торговыми центрами национального масштаба. В качестве другого центра нефтяной торговли была предопределена Москва, где появились Московская нефтяная, Тюменско-московская "Гермес", Российская топливно-энергетическая биржи, специализированное отделение РТСБ. Прошел год — и что же осталось от славных участников битвы за нефть? Две более или менее реально торгующих нефтью (в достаточно небольших масштабах) биржи — Московская нефтяная и Нижневартовская нефтяная. Остальные либо тихо ушли в тень (Сургутская), либо сменили специализацию (Тюменско-московская биржа "Гермес", торгующая контрактами, но отнюдь не нефтью), либо практически прекратили существование (Российская топливно-энергетическая). Для многочисленных бирж (и большинства нефтяных посредников) оказался слишком сложным донельзя зарегулированный государством нефтяной рынок.
Фондовые биржи устремились в погоню за ваучером
В 1992 году, вопреки поспешным прогнозам о быстром расширении круга ценных бумаг, вовлекаемых в обращение на вторичном рынке, биржевая торговля велась по весьма ограниченному числу акций. Главным образом брокеры предпочитали заключать сделки в торговых залах по акциям различных бирж (особенно в начале года), а также узкого круга коммерческих банков и инвестиционных компаний. В течение года практически не исчезали из биржевых списков акции только пяти банков — Инкомбанка, Уникомбанка, Мосбизнесбанка, АвтоВАЗбанка, банка "Санкт-Петербург". Время от времени активная вторичная торговля возникала по акциям банков "Деловая Россия", "Нижний Новгород", Сибирского торгового банка, Темпбанка. Из акций инвестиционных компаний практически ни одной недели в 1992 году не обошлось без заключения сделок на вторичном рынке с акциями РИНАКО, НИПЕК и Военно-промышленной инвестиционной компании, при этом в течение года было отмечено несколько всплесков активности.
Так, на рынке акций РИНАКО, царящие в первом квартале "медвежьи" настроения сопровождались чрезвычайно активной вторичной торговлей, во многом вызванной желанием крупных инвесторов избавиться от акций РИНАКО. К июлю падение курса этих бумаг достигло минимальной точки (415 руб.) и с этого момента в игру вступили профессиональные спекулянты, ориентированные на близкий рост курса акций на волне ожидаемых дивидендов. В результате во втором полугодии на рынке акций РИНАКО устойчиво преобладали "быки", игравшие на повышение курса.
На рынке акций НИПЕК, помимо бума в период размещения, еще один отчетливый всплеск со стороны "розничных" инвесторов произошел в конце июля под воздействием принятого руководством компании решения об увеличении единой подписной цены акции до 1300 руб.
На рынке акций Военно-промышленной инвестиционной кампании в 1992 году произошло два заслуживающих внимания события. Осенью, когда бумаги котировались по курсу 52-56% от номинала, у ряда институциональных инвесторов возникло искушение скупить акции крупнейшей инвестиционной компании по минимальной с их точки зрения цене. Именно в октябре-ноябре на вторичном рынке регистрировались рекордные по объемам сделки с акциями компании, когда в результате одной трансакции меняли владельца пакеты акций по 5-10 тыс. штук. Другим интересным событием в середине декабря стало развернутая кампания по привлечению ваучеров в обмен на акции. Это резко подтолкнуло вверх объемы продаж ценных бумаг кампании на внебиржевом рынке.
Новое качество российскому рынку ценных бумаг придали приватизационные чеки — удобная в обращении ценная бумага на предъявителя, поддерживаемая амбициозными приватизационными планами правительства, так или иначе вовлекла в торговлю миллионы новых участников, тысячи из них в мгновение ока превратились в спекулянтов ценными бумагами. Сводки об итогах торгов на фондовых биржах впервые за все время их существования с интересом стали прочитываться широким кругом читателей, а падение и рост курса ваучера стал вести к реальным прибылям и убыткам брокеров. Эта нормальная для фондового рынка ситуация была невообразима еще летом, когда гигантские скачки курсов ценных бумаг оказывались в равной степени безвредными как для спекулянтов, так и для инвесторов — рынок был неликвиден, объемы продаж ценных бумаг на рынке измерялись несколькими миллионами в месяц. В конце года объем продаж ценных бумаг на биржевом рынке (включая ваучерные торги) составлял уже сотни миллионов рублей в день.
В прошедшем году фондовые биржи одна за другой решили проявить хотя бы видимую строгость к допускаемым к биржевым торгам ценным бумагам. Большинство московских бирж и ряд региональных ввели процедуру листинга — биржевики брались за проведение экспертизы ценных бумаг наиболее крупных и солидных эмитентов на основе предоставляемых ими финансовых документов. В результате список предлагаемых к биржевым торгам ценных бумаг расслоился на две группы — "элитных" листинговых (списочных) бумаг и прочих фондовых ценностей. Однако процесс включения все новых бумаг в листинг не означает роста авторитета фондовых бирж. Пока не столько эмитенты, сколько сами биржи заинтересованы в заключении договора о листинге, поскольку прошедший год не принес списочным ценным бумагам никаких видимых преимуществ по сравнению с другими акциями. Зато биржи, помимо вознаграждения за проведение листинговой экспертизы, получают с включением в листинг конкурентные преимущества по сравнению с другими биржами. Наиболее активно в 1992 году свой листинг пополняла Московская центральная фондовая биржа, которой удалось включить около десяти эмитентов в свой котировальный лист, причем заодно в листинг был "прихвачен" и ваучер. Семь АО включили свои бумаги в листинг Российской фондовой биржи, по 3 — в листинг Санкт-Петербургской и Московской международной фондовых бирж. При этом несколько эмитентов решили, не мудрствуя лукаво, избавить себя от труда угадывать, договор о листинге с какой биржей будет заключить выгоднее - так, банки "Возрождение", Финистбанк и торговый дом "ГУМ" подписали договор каждый с двумя биржами одновременно.
Интриги вокруг и около бирж: все стало гораздо скромнее
Спад биржевой деятельности отразился и на межбиржевых отношениях, служивших в 1991 году неиссякаемым источником новостей и приковавшим внимание деловой прессы. В прошлом году ничего похожего уже не было: ни громких взаимных разборок РТСБ и МТБ, ни обличений некоторых бирж в партийном или теневом происхождении их капиталов. Первая половина года прошла на редкость спокойно — созданные межбиржевые союзы и ассоциации устоялись. Конгресс бирж перестал делать эпатирующие заявления, Межрегиональный биржевой союз стал Международным биржевым и торговым союзом, допустив в свои ряды "нечистых" — торговые дома и другие посреднические структуры. Это стало отражением изменившегося общественного мнения в отношении бирж, в котором они постепенно сделались не столь значимыми организациями, как это казалось раньше. Старейшие лидеры биржевого движения почувствовали это и решили сменить "крышу", аппелируя к массам уже не от лица бирж, а созданных при их участии политических или общественных организаций. Наиболее заметны шаги двух Константинов — Борового, формально остающегося главой РТСБ, но сосредоточившегося на деятельности в Партии экономической свободы, и Затулина, также продолжающего играть за команду МТБ, но все чаще выступающего как президент Международного биржевого и торгового союза, которым он стал в минувшем году.
На смену людям явно политической ориентации в руководство московских бирж пришли руководители более технократического склада. Главным управляющим РТСБ стал Алексей Власов, новый пост с аналогичным названием на МТБ занял Александр Грибков. Этой бирже в прошлом году опять не повезло с президентом — не успела забыться бурная отставка Геннадия Полещука в 1991 году, как Георгий Васильев стал очередным смещенным главой исполнительного аппарата.
C началом осени в драку вступили фондовые биржи, почувствовавшие приближение приватизации и решившие, что пора начинать борьбу за власть. В спешном порядке были созданы две параллельные федерации фондовых бирж, во главе одной из которых встала Российская фондовая биржа, во главе другой — Московская центральная фондовая биржа. Федерации стали упорно бороться за привлечение новых членов под свои знамена, что в итоге вылилось в обостренную конкуренцию за право стоять во главе фондовой иерархии. Конкуренция то сопровождалась обменами колкостями между представителями федераций, то прерывалась временными перемириями, однако вопреки увещеваниям региональных фондовиков и пожеланиям западных экспертов, федерации встретили Новый год разобщенными.
Пожалуй, единственным рациональным зерном в баталиях двух федераций оказалось возникновение и реализация идеи создания единого информационно-образовательного центра, получившего название Международного института фондового рынка. Противоборствующие стороны вошли в состав учредителей института без каких-либо разногласий. Этот факт, а также активность руководителей института позволили ему обрести быструю международную поддержку — крупные средства на развитие института выделило Европейское Сообщество.
Осенью же, в стороне от политических баталий возникла новая сила, претендующая на право законодателя мод на российском фондовом рынке. Биржевая премьера года — Российская международная валютно-фондовая биржа, созданная при участии наиболее крупных и преуспевающих коммерческих банков, которая сразу взяла курс на привлечение банков в качестве главных участников торговли ценными бумагами, а также на диверсификацию предлагаемых биржей услуг.
Наконец, в 1992 году из биржевой "обоймы" окончательно выпала одна из самых известных структур, именовавшая себя система "Алиса", изъявшая наименование "биржа" из своего полного титула.
Что питает наш оптимизм?
"Что же хорошего? Неужели все так плохо?", — вольны спросить вы, устав от чтения бесконечного мартиролога биржевых поражений (даже сделав скидку на известный скептицизм автора, о котором мы предупреждали). С удовольствием говорим: "Нет, не все". Наиболее обнадеживающим итогом прошлого года стало появление на биржевых торгах реального фьючерса, у которого все больше приверженцев: и МТБ, и Московская торговая палата, и Московская нефтяная биржа, и Тюменско-московская биржа "Гермес". Очевидно, что фьючерс — магистральное и довольно перспективное направление развития для всех тех структур, которые твердо намерены стать биржей классического образца. Думаю, что с понятными для России издержками, нынешний год для биржевиков будет все-таки годом фьючерса и наиболее успешное внедрение этого доступного не всем вида торговли определит истинных лидеров.
Другим положительным результатом прошлого года стало регулярное проведение аукционов экспортных сертификатов. Несмотря на небольшой опыт в организации этих мероприятий, уже к осени определился круг бирж, которые достаточно успешно специализируются на их проведении. Наконец, сбылась мечта биржевиков, вынашиваемая давно, — они оказались причастны к внешнеэкономической деятельности, хотя весьма косвенно.
P.S. Каким бы это ни показалось странным, но выигравшей стороной от результатов прошлого (и позапрошлого тоже) биржевого года оказались эксперты-экономисты и журналисты, пишущие на экономические темы. При той закрытости, которая все еще характерна для отечественной экономики в целом и экономической статистики в частности, биржи за два года стали примером "прозрачности", доступности и приносят неиссякаемый материал для анализов и комментариев. За что им и спасибо!