Сенсация недели — "М (Убийца)" (M, 1931) классика немецкого экспрессионизма и голливудского "нуара" Фрица Ланга (Fritz Lang), один из величайших фильмов в истории (28 октября, "Культура", 11.55 *****). Поставленный на переломе от немого кино к звуковому, от веймарской демократии к нацистской диктатуре, фильм считается и образцом формального мастерства, и предчувствием грядущей катастрофы, кардиограммой общества, охваченного смятением и созревшего для тотального террора. Изначально он назывался "Убийцы среди нас", но название сочли оскорбительным для немецкой нации. Прообраз главного героя, сыгранного великим Петером Лорре (Peter Lorre), увальнем с лицом дебильного ребенка,— пресловутый "вампир из Дюссельдорфа", сексуальный маньяк, убивавший и расчленявший детей. Но в фильме нет ни одной сцены открытого насилия. Все показано отстраненно и оттого кажется гораздо более жутким, чем предполагаемые натуралистические подробности. Когда на убийцу "находит", он насвистывает арию Грига — и от невинной мелодии мороз пробегает по коже. Его тень падает на рекламный столб, подаренный маленькой жертве воздушный шарик взмывает в небо, и мы понимаем, что преступление свершилось. Такую виртуозность мог продемонстрировать только человек, сформировавшийся в эпоху немого кинематографа. За преступником охотится не только полиция, но и организованный криминалитет: излишняя полицейская активность мешает повседневной рутинной работе карманников и сутенеров. Финал достоин "Трехгрошовой оперы" Бертольта Брехта, в театре которого, кстати, сформировался как актер Петер Лорре: трибунал людей "дна" судит маньяка. Еще один отвергнутый вариант названия, "Город ищет убийцу", подразумевал, что Ланг и сценаристка фильма, его жена, будущая яростная нацистка Теа фон Гарбоу (Tea von Harbou), город понимали прежде всего как некую раковую опухоль, обитель порока. Среди актеров были, кстати, и настоящие уголовники, придавшие фильму зловещую достоверность. Пути господни неисповедимы. Всего два года спустя нацисты придут к власти, и первое, что сделает доктор Геббельс, предложит Фрицу Лангу возглавить всю германскую кинопромышленность. В глазах нацистов он был именно тем гением, который сможет создать национал-социалистский "Броненосец 'Потемкин'". Ланг не откажется, он попросит время на размышления и в ту же ночь пересечет швейцарскую границу. А Теа фон Гарбоу, ради брака с которой он, как поговаривали злые языки, если не застрелил, то довел до самоубийства свою первую жену, останется. К эпохе веймарского экспрессионизма апеллирует и Элиас Мэридж (E. Elias Mehrige) в "Тени вампира" (Shadow of the Vampire, 2000), фильме, который почтили своим присутствием звезды независимого американского кино Уиллем Дэфо (Willem Dafoe), Джон Малкович (John Malkovich) и Удо Кир (Udo Kier) (25 октября, НТВ, 23.45 ***). Герой фильма — еще один гений киноэкспрессионизма, тоже, как и Ланг, перебравшийся (еще в конце 1920-х годов) в Голливуд, Фридрих Вильгельм Мурнау (Fridriech Wilhelm Murnau). В 1922 году он поставил "Носферату" (Nosferatu), образцовый вампирский хоррор,— на съемочной площадке и разворачивается действие. Беда аккуратного и умного фильма Мэриджа в том, что его суть исчерпывает придуманная режиссером фенечка. Якобы сыгравший Носферату актер Макс Шрек (Max Schreck) был натуральным трансильванским упырем. Именно поэтому съемки происходили в ночное время. Именно поэтому сам Мурнау отвечал за его грим: гаденыша и гримировать-то не требовалось, он по жизни был таким, с клыками и когтями. И, естественно, сделка с дьяволом обязывает: в обмен на согласие сыграть самого себя Шрек высосал и выкинул, как шкурки от лимонов, парочку актрис и гримерш. Представить, как подобная интрига инсценирована, легко: неожиданностей фильм не принесет, хотя и не разочарует. Посмотреть на кокаиново-вампирско-лесбийский карнавал 1920-х всегда приятно. Зато жестоко разочаровывает фильм живого классика немецкого кино 1970-1980-х годов Вима Вендерса (Wim Wenders) "Отель 'Миллион долларов'" (The Million Dollar Hotel, 2000) (27 октября, ОРТ, 0.40 **). Достигнув вершины своего таланта в "Небе над Берлином" (Der Himmel ueber Berlin, 1987), вчерашний визионер впал в расслабленность, грешащую слащавостью и банальностью. Конечно, человеку, который столько сделал для мирового кино, можно простить все, но все же как-то неудобно. Заплесневелый лос-анджелесский отель "Миллион долларов" населен отборными юродивыми, но их юродство слишком театрально. Один волосатик считает себя пятым битлом. Милла Йовович (Milla Jovovich) в роли блаженной шлюхи неутомимо демонстрирует грязные пятки: любит девушка шляться по городу босиком. Когда один из обитателей отеля, богатенький Буратино, то ли сам, то ли с чьей-то помощью падает с крыши, в отель является частный детектив, в роли которого засветился сам великий и ужасный Мел Гибсон (Mel Gibson), загримированный под чудовище Франкенштейна. Безумный Макс демонстрирует незаурядную душевную организацию: его крыша отлетает от неземного благородства гостиничных маргиналов, хотя на его месте любой вменяемый киногерой просто перестрелял бы их всех к чертовой матери. К опыту экспрессионистской антиутопии, прежде всего к "Метрополису" (Metropolis, 1926) того же Фрица Ланга, восходит "Бразилия" (Brazil, 1984) Терри Гиллиама (Terry Gilliam) (31 октября, РТР, 23.30 *****). Режиссер рассказывал: "'Бразилия' родилась из одного образа. Мне привиделся человек, лежащий на черном пляже, покрытом тонким слоем угольной пыли. Человек слушал популярную песенку 1930-х годов 'Бразилия', чья сладострастная и экзотическая мелодия намекала на существование вдали от фабрик и конвейеров зеленого и чудесного мира". Начитавшись Оруэлла, вчерашний "Монти Питон" создал один из самых трагических образов тоталитарного будущего, из которого можно, конечно, сбежать в мир грез, но, если в компьютер службы безопасности упадет дохлая муха, которая внесет непредсказуемые изменения в список врагов народа, маленький человек будет обречен. Очень долго "Бразилия" кажется заводным и безумно изобретательным бурлеском, пока герой не попадает в раскинувшуюся где-то на неимоверной высоте комнату пыток: тогда-то понимаешь, что с системой не шутят. Апокалиптическую ноту поддерживает "Вторжение похитителей тел" (Invasion of the Body Snatchers, 1978) Филипа Кауфмана (Philip Kaufman, 1978) (25 октября, ОРТ, 1.30 ***), достойный ремейк классического фильма ужасов, поставленного Доном Сигелом (Don Siegel) аж в 1956 году. В параноидальную эпоху холодной войны проникновение в тела законопослушных провинциальных обывателей инопланетной дряни казалось метафорой "охоты на ведьм", промывания мозгов. В относительно вегетарианские 1970-е Кауфман снял честный фильм ужасов. Ну и молодец.
Телекино с 25 по 31 октября
Сенсация недели -- "М (Убийца)" (M, 1931) классика немецкого экспрессионизма и
Сенсация недели — "М (Убийца)" (M, 1931) классика немецкого экспрессионизма и голливудского "нуара" Фрица Ланга (Fritz Lang), один из величайших фильмов в истории (28 октября, "Культура", 11.55 *****). Поставленный на переломе от немого кино к звуковому, от веймарской демократии к нацистской диктатуре, фильм считается и образцом формального мастерства, и предчувствием грядущей катастрофы, кардиограммой общества, охваченного смятением и созревшего для тотального террора. Изначально он назывался "Убийцы среди нас", но название сочли оскорбительным для немецкой нации. Прообраз главного героя, сыгранного великим Петером Лорре (Peter Lorre), увальнем с лицом дебильного ребенка,— пресловутый "вампир из Дюссельдорфа", сексуальный маньяк, убивавший и расчленявший детей. Но в фильме нет ни одной сцены открытого насилия. Все показано отстраненно и оттого кажется гораздо более жутким, чем предполагаемые натуралистические подробности. Когда на убийцу "находит", он насвистывает арию Грига — и от невинной мелодии мороз пробегает по коже. Его тень падает на рекламный столб, подаренный маленькой жертве воздушный шарик взмывает в небо, и мы понимаем, что преступление свершилось. Такую виртуозность мог продемонстрировать только человек, сформировавшийся в эпоху немого кинематографа. За преступником охотится не только полиция, но и организованный криминалитет: излишняя полицейская активность мешает повседневной рутинной работе карманников и сутенеров. Финал достоин "Трехгрошовой оперы" Бертольта Брехта, в театре которого, кстати, сформировался как актер Петер Лорре: трибунал людей "дна" судит маньяка. Еще один отвергнутый вариант названия, "Город ищет убийцу", подразумевал, что Ланг и сценаристка фильма, его жена, будущая яростная нацистка Теа фон Гарбоу (Tea von Harbou), город понимали прежде всего как некую раковую опухоль, обитель порока. Среди актеров были, кстати, и настоящие уголовники, придавшие фильму зловещую достоверность. Пути господни неисповедимы. Всего два года спустя нацисты придут к власти, и первое, что сделает доктор Геббельс, предложит Фрицу Лангу возглавить всю германскую кинопромышленность. В глазах нацистов он был именно тем гением, который сможет создать национал-социалистский "Броненосец 'Потемкин'". Ланг не откажется, он попросит время на размышления и в ту же ночь пересечет швейцарскую границу. А Теа фон Гарбоу, ради брака с которой он, как поговаривали злые языки, если не застрелил, то довел до самоубийства свою первую жену, останется. К эпохе веймарского экспрессионизма апеллирует и Элиас Мэридж (E. Elias Mehrige) в "Тени вампира" (Shadow of the Vampire, 2000), фильме, который почтили своим присутствием звезды независимого американского кино Уиллем Дэфо (Willem Dafoe), Джон Малкович (John Malkovich) и Удо Кир (Udo Kier) (25 октября, НТВ, 23.45 ***). Герой фильма — еще один гений киноэкспрессионизма, тоже, как и Ланг, перебравшийся (еще в конце 1920-х годов) в Голливуд, Фридрих Вильгельм Мурнау (Fridriech Wilhelm Murnau). В 1922 году он поставил "Носферату" (Nosferatu), образцовый вампирский хоррор,— на съемочной площадке и разворачивается действие. Беда аккуратного и умного фильма Мэриджа в том, что его суть исчерпывает придуманная режиссером фенечка. Якобы сыгравший Носферату актер Макс Шрек (Max Schreck) был натуральным трансильванским упырем. Именно поэтому съемки происходили в ночное время. Именно поэтому сам Мурнау отвечал за его грим: гаденыша и гримировать-то не требовалось, он по жизни был таким, с клыками и когтями. И, естественно, сделка с дьяволом обязывает: в обмен на согласие сыграть самого себя Шрек высосал и выкинул, как шкурки от лимонов, парочку актрис и гримерш. Представить, как подобная интрига инсценирована, легко: неожиданностей фильм не принесет, хотя и не разочарует. Посмотреть на кокаиново-вампирско-лесбийский карнавал 1920-х всегда приятно. Зато жестоко разочаровывает фильм живого классика немецкого кино 1970-1980-х годов Вима Вендерса (Wim Wenders) "Отель 'Миллион долларов'" (The Million Dollar Hotel, 2000) (27 октября, ОРТ, 0.40 **). Достигнув вершины своего таланта в "Небе над Берлином" (Der Himmel ueber Berlin, 1987), вчерашний визионер впал в расслабленность, грешащую слащавостью и банальностью. Конечно, человеку, который столько сделал для мирового кино, можно простить все, но все же как-то неудобно. Заплесневелый лос-анджелесский отель "Миллион долларов" населен отборными юродивыми, но их юродство слишком театрально. Один волосатик считает себя пятым битлом. Милла Йовович (Milla Jovovich) в роли блаженной шлюхи неутомимо демонстрирует грязные пятки: любит девушка шляться по городу босиком. Когда один из обитателей отеля, богатенький Буратино, то ли сам, то ли с чьей-то помощью падает с крыши, в отель является частный детектив, в роли которого засветился сам великий и ужасный Мел Гибсон (Mel Gibson), загримированный под чудовище Франкенштейна. Безумный Макс демонстрирует незаурядную душевную организацию: его крыша отлетает от неземного благородства гостиничных маргиналов, хотя на его месте любой вменяемый киногерой просто перестрелял бы их всех к чертовой матери. К опыту экспрессионистской антиутопии, прежде всего к "Метрополису" (Metropolis, 1926) того же Фрица Ланга, восходит "Бразилия" (Brazil, 1984) Терри Гиллиама (Terry Gilliam) (31 октября, РТР, 23.30 *****). Режиссер рассказывал: "'Бразилия' родилась из одного образа. Мне привиделся человек, лежащий на черном пляже, покрытом тонким слоем угольной пыли. Человек слушал популярную песенку 1930-х годов 'Бразилия', чья сладострастная и экзотическая мелодия намекала на существование вдали от фабрик и конвейеров зеленого и чудесного мира". Начитавшись Оруэлла, вчерашний "Монти Питон" создал один из самых трагических образов тоталитарного будущего, из которого можно, конечно, сбежать в мир грез, но, если в компьютер службы безопасности упадет дохлая муха, которая внесет непредсказуемые изменения в список врагов народа, маленький человек будет обречен. Очень долго "Бразилия" кажется заводным и безумно изобретательным бурлеском, пока герой не попадает в раскинувшуюся где-то на неимоверной высоте комнату пыток: тогда-то понимаешь, что с системой не шутят. Апокалиптическую ноту поддерживает "Вторжение похитителей тел" (Invasion of the Body Snatchers, 1978) Филипа Кауфмана (Philip Kaufman, 1978) (25 октября, ОРТ, 1.30 ***), достойный ремейк классического фильма ужасов, поставленного Доном Сигелом (Don Siegel) аж в 1956 году. В параноидальную эпоху холодной войны проникновение в тела законопослушных провинциальных обывателей инопланетной дряни казалось метафорой "охоты на ведьм", промывания мозгов. В относительно вегетарианские 1970-е Кауфман снял честный фильм ужасов. Ну и молодец.