С 1 декабря Банк России решил либерализовать порядок обязательной продажи экспортной валютной выручки (см. стр. 13). О том, как это будет происходить, как это повлияет на размер биржевой комиссии за конверсионные операции и как при этом изменится система расчетов на рынке, специальному корреспонденту Ъ ПЕТРУ Ъ-РУШАЙЛО рассказал первый заместитель председателя ЦБ ОЛЕГ ВЬЮГИН.
— Как предстоящая либерализация порядка обязательной продажи валютной выручки скажется на биржевом рынке?— С 1 декабря мы совместно с ММВБ и региональными биржами намерены изменить систему торговли на ЕТС. Главное нововведение для участников торгов — снижение размера депонируемых средств с нынешних 100 до 1,5%, то есть почти в 70 раз. Кроме того, Центробанк рекомендовал биржам снизить комиссию за проведение операций.
— Но биржи ведь независимые хозяйствующие субъекты...
— Мы это только посоветовали, окончательное решение будут принимать сами биржи, но мы, с нашей точки зрения, привели довольно убедительный аргумент: биржевая комиссия должна быть конкурентоспособной в сравнении с межбанковским рынком. Кроме того, у нас есть еще один сильный аргумент: при выполнении данных рекомендаций мы готовы активно работать на биржах. То есть ЦБ может выбирать, где ему покупать и продавать валюту — на межбанковском или на биржевом рынке. И наша позиция заключается в том, что, если биржи примут предложенную схему, мы будем стараться именно на биржах делать максимум операций.
— Сразу возникает вопрос: если объем депонирования можно снизить в 70 раз, значит, участников рынка до этого просто грабили?
— Не совсем так, хотя, на мой взгляд, процент преддепонирования мог бы быть и ниже. Раньше валютные биржи требовали стопроцентного депонирования, обосновывая это необходимостью обеспечить безрисковость сделок. То есть каждый участник мог провести операцию только на заранее задепонированную сумму. Сразу после кризиса 1998 года это, возможно, было оправданно. С 1 декабря этого года схема меняется. Рассмотрим, к примеру, региональную биржу. Допустим, что по завершении торгов у нее ненулевой чистый результат по заявкам на покупку и продажу валюты. Раньше биржа должна была решать такие проблемы самостоятельно, и любые риски незавершения сделки при отсутствии депонирования ложились на нее. Теперь же будет так. Чистая позиция биржи по валюте будет закрываться со счета ММВБ на этой бирже, а чистая позиция по рублям — с соответствующего счета в региональном РКЦ Банка России. Другими словами, клиринг заявок по валюте будет проводиться ММВБ, а по рублям — Центробанком. И в рамках данной схемы не требуется депонирования. При этом никакого кредита не возникает, потому что в рамках системы ЦБ чистый результат операции — нулевой. И рисков в этой системе для всех участников нет.
— А полтора процента депонирования тогда зачем?
— Есть курсовой риск, возникающий при неисполнении сделки одним или несколькими участниками. Например, валюта поставлена, а рубли нет. Риск проистекает от того, что все заключили сделку по одному курсу, который был сегодня, а завтра может быть другой курс. И в случае глубокой девальвации рубля завтра ЦБ вынужден будет покрыть этот риск. И полуторапроцентное депонирование должно компенсировать этот риск.
— Откуда взялась цифра в 1,5%? И почему ЦБ уверен, что девальвация или ревальвация рубля на уровне более 1,5% в день исключена?
— Судите сами, 1,5% изменения курса за день — это почти 50 копеек. Такого после кризиса 1998 года не бывало. Надеюсь, все мы понимаем, что при угрозе девальвации вся система торгов по обязательной продаже валютной выручки будет изменена.
— А что будете делать, если девальвация все-таки будет более глубокой?
— Такие процессы не возникают мгновенно. В случае напряженной обстановки на валютном рынке ЦБ, безусловно, сможет поддержать курс хотя бы в течение дня. И одновременно уведомить участников рынка, что в связи с вновь возникшими обстоятельствами схема обязательной продажи экспортной валютной выручки изменяется.
— Юридические гарантии по проведению этих сделок как-то оформлены?
— Есть площадка, на которую, если она открыта, можно прийти сегодня и заключить сделку. Если она закрыта, то этого нельзя сделать. Если она открыта, то, конечно, сделка будет завершена, то есть на следующий день все получат деньги.
— Еще один вопрос, который сразу же возникает в связи с предложенной вами схемой. А чего ради ЦБ вообще ввязывается в эту игру? Продавайте валюту там, где выгоднее, а участники рынка сами между собой разберутся.
— Мы хотим видеть демократический рынок, то есть рынок, в котором курс формируется достаточно понятно. И у нас действительно есть выбор: реализовать свое участие через предоставление котировок на покупку и продажу на межбанковском рынке или проводить интервенции на валютных биржах. Не делать ни того, ни другого мы не можем — рынок при нашем отсутствии будет гораздо более волатильным. Основная задача ЦБ в данной сфере — препятствовать спекуляциям и проводить прозрачную и понятную рынку валютную политику, чтобы обеспечить нормальные условия для внешнеэкономической деятельности.
— И почему же вы решили поддерживать биржи, а не выходить на межбанковский рынок?
— Переход торговли валютой с региональных бирж на межбанковский рынок может привести к тому, что многие региональные банки, которые обслуживают экспортеров с относительно небольшими суммами выручки, окажутся под диктатом московских банков, обслуживающих крупных экспортеров. И московские банки будут выставлять региональным свои котировки и забирать у них валюту по тем котировкам, которые они считают нужными и которые могут сильно отличаться от рыночных.
— Это биржи так считают?
— Да, в том числе.
— А может быть, они нарочно сгущают краски, чтобы получить поддержку ЦБ?
— Интерес их понятен. Но, как я уже сказал, мы вводим новую схему, для того чтобы сохранить демократический рынок, для того чтобы у региональных банков с малыми объемами операций была возможность получить доступ к нормальным рыночным котировкам по валюте. Государство все-таки вмешивается в тех случаях, когда рынок несовершенен. Если правда то, что в регионах нет конкуренции, то мы готовы поддержать там сейчас биржевую торговлю, для того чтобы был демократический рынок для региональных торгов. Вот и все. А со временем, я думаю, от этого можно будет уйти.
— Что выиграют банки от снижения комиссии и объемов депонирования, понятно. А как это скажется на клиентах?
— Что банк будет делать с клиентом в новых условиях, вопрос открытый. Оппоненты нашим нововведениям, кстати, говорили: а, собственно, в чьих интересах либерализация порядка обязательной продажи? Банки сэкономят, а клиент ничего не получит, банкиры все равно с него возьмут по полной программе. Но я так не думаю. Потому что сейчас у банков есть аргументы, они могут клиенту говорить: "Я с тебя беру за обслуживание некоторую сумму, но, ты понимаешь, я же плачу комиссию на бирже, чтобы твою выручку продать..." Этот аргумент отпадет. И я надеюсь, что клиент сможет потребовать снижения стоимости обслуживания конверсионных операций. Тем более что это уж точно вопрос чисто рыночной конкуренции между банками. Вот мы и проверим, есть ли она.