Событие теленедели — "Танцующая в темноте" (Dancer in the dark, 2000) Ларса фон Триера (Lars Von Trier), победитель Каннского фестиваля, фильм, который можно только или обожать, или ненавидеть (17 октября, РТР, 23.35 * или *****). Каннская публика, расходясь после премьеры, буквально завалила все углы и закоулки Дворца фестивалей мокрыми бумажными салфетками. В самом деле, количество бьющих ниже пояса драматургических аргументов в этом фильме зашкаливает. Мало того что героиня — нищая мать-одиночка, чешка-иммигрантка, вкалывающая на потогонной фабрике в дремучей американской глубинке 1950-х годов. Так она еще и слепнет, непостижимым образом передав свою болезнь сыну по наследству. Ей приходится убить алчного соседа, чтобы выручить присвоенные им деньги, которые она заначила на операцию сыну. Но эта наглая мелодрама облачена в форму мюзикла, вернее, того, что сам фон Триер назвал первой музыкальной трагедией. Насчет первой, он, конечно, загнул: ни "Вестсайдскую историю" (West Side Story, 1961) Роберта Уайза (Robert Wise), ни "Кабаре" (Cabaret, 1972) Боба Фосса (Bob Foss) музыкальной комедией язык назвать не поворачивается. Но умение лихо манипулировать историей кино, неизменно оказываясь на авансцене,— составная часть таланта фон Триера. Реалистические эпизоды, снятые в манере созданной и похороненной им Догмы, чередуются с феерическими музыкальными вставками. Героиня репетирует в заводской самодеятельности и не падает ежеминутно по причине слепоты со сцены только благодаря опеке старшего товарища, персонажа Катрин Денев (Catherine Deneuve). Трудно представить себе что-либо более неестественное, чем Денев, брезгливо перебирающую какие-то штуковины на допотопном конвейере. Разве что Денев, чистящую картошку. Но у фильма есть козырь, который искупает все эти натяжки,— исполнительница главной роли, исландская певица Бьорк (Bjork). Немудрено, что отношения между Бьорк и Денев, мягко говоря, не сложились. Бьорк — не актриса, она — неподдельная юродивая, заливающая экран светом сумасшествия. Она не играет, она проживает на экране невыносимо искусственную историю, наполняя ее неподдельной достоверностью. На канале "Культура" — скромненький, но со вкусом подарок синефилам: мини-ретроспектива венгерского кино. Сейчас мало кто об этом помнит, но в 1970-х — начале 1980-х годов венгерское кино имело совершенно уникальный статус, определявшийся демонстративной демократичностью режима Яноша Кадара. Это был своего рода пограничный пункт, дырочка в железном занавесе, симбиоз социального реализма и умеренного модернизма. Если венгерское кино и можно назвать провинциальным, то только в хорошем смысле слова: несуетное, достойное, немного устаревшее на современный взгляд. "Синдбад" (Szinbad, 1971) Зольтана Хусарика (Zoltan Huszarik, 1931-1981) (16 октября, "Культура", 20.30 **) — самое экстравагантное, что позволила себе венгерская школа. Кино, конечно, безвкусное, но прелестное в своей безвкусности, анилиновый арт-хаус, поток сознания главного героя, который, конечно же, не Синдбад-мореход, а местный Казанова, пытающийся склеить осколки воспоминаний о женщинах, которых он за свою жизнь познал, но так и не узнал. Шипящая на сковородке яичница монтируется с натюрмортом в духе "яблоки на снегу", обнаженная женская грудь — с конями, скачущими по бескрайним заснеженным равнинам Венгрии. Продолжает программу фильм, радикально противоположный "Синдбаду" по своей эстетике,— "Усыновление" (Orokbefogadas, 1975) Марты Месарош (Marta Meszaros) (17 октября, "Культура", 20.40 ***). Месарош — человек с дикой биографией. Дочь выдающегося венгерского скульптора Ласло Месароша, коммуниста, нашедшего в 1935 году убежище в СССР и, естественно, убитого в лагерях, она провела детство в казахстанской ссылке. Вернулась на родину, усыновленная другой венгерской иммигранткой, сделавшей карьеру в органах госбезопасности, чтобы снова отправиться в Москву — учиться во ВГИКе. В конце 1980-х Марта Месарош рассказала историю своей жизни в строгой кинотрилогии "Дневник", а в 1970-х была режиссером, сравнимым по своему темпераменту с мастерами советской "новой волны" — Динарой Асановой или Андреем Смирновым. "Усыновление", как и другие ее фильмы тех лет,— драма о личных проблемах 40-летних городских жителей, окрашенная несформулированной, но тревожащей неудовлетворенностью жизнью. Другая достойная школа европейского кино — французский криминальный жанр. "Сицилийский клан" (Le Clan des siciliens, 1969) умелого Анри Вернея (Henri Verneuil) — один из лучших, самых стильных его образцов (12 октября, ОРТ, 1.30 ****). В основе сценария — традиционное противостояние двух гангстеров, старого, живущего как бы "по закону", и молодого, живущего как бы "по понятиям", замечательный дуэт Жана Габена (Jean Gabin) и Алена Делона (Alain Delon). Хранитель традиций сицилийской мафии ангажирует для "ограбления века" многообещающего молодого гангстера. Что называется, пустили козла в огород. Красавчик Делон не может, конечно, обойти своим вниманием прекрасную сицилийку, невестку Габена, а у них с этим строго. Отступления же от канонов криминальной мифологии во французском кино, как правило, разочаровывают. "Жару" (Canicule, 1983) поставил Ив Буассе (Yves Boisset), набивший руку на аккуратных политических триллерах, разоблачающих коррумпированность французского общества (12 октября, ТВЦ, 23.35 **). Ему пришла в голову нездоровая мысль погрузить героя американского "черного фильма" в атмосферу французской провинции. Главного героя, старого гангстера, сыграл сам Ли Марвин (Lee Marvin), обладатель одного из самых неприятных лиц в мировом кино, переигравший несчетное количество садистов и киллеров еще на закате классического Голливуда. По иронии судьбы он оказывался в селе, населенном отборными мерзавцами, жадными, похотливыми и жестокими. Очевидно, Буассе хотел сказать, что среднестатистический обыватель гораздо опаснее самого жуткого экранного фантома. Очевидно, он прав, но беда в том, что обыватели и фантомы не имеют никаких шансов пересечься, как в "Жаре", а следовательно, фильм оказывается искусственным и вызывает раздражение. Лучше уж пересмотреть откровенно играющий с вампирской мифологией "Блейд" (Blade, 1998) Стивена Норрингтона (Stephen Norrington) (12 октября, РТР, 23.55 ***), сагу о чернокожем полувампире, охотнике на упырей. Фильм недвусмысленно указывает, где скрываются вампиры в наши дни. Конечно же, это завсегдатаи ночных клубов — недаром они так бледны и просыпаются лишь на закате. Самое смешное в фильме — сцена в вампирских душевых, где из кранов хлещет кровь, циничная пародия на знаменитую сцену в душевых Освенцима из "Списка Шиндлера" (Schindler`s List, 1993) Стивена Спилберга (Steven Spielberg).
