На петербургский фестиваль EARLYMUSIC приехали Жорди Саваль и ансамбль Hesperion XXI. Их концерт стал одним из тех, на которые в Малый зал филармонии народу набирается, как в Большой, и жар коллективного восторга усугубляется обычной духотой. А на этот раз еще и знойным испанским репертуаром. Среди разгоряченной петербургской публики была КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА.
Концерт Hesperion XXI был посвящен испанской музыке XVI-XVII века, и большую часть его программы составили канцоны в исполнении постоянной солистки ансамбля Монтсеррат Фигейрас (Montserrat Figueras). По смыслу все это принадлежало скорее world music, чем барочному музицированию. По стилю исполнения и качеству виртуозности было остро современно и совершенно неповторимо.Среди суперзвезд старинной музыки — Жорди Саваль (Jordi Savall), один из самых многогранных и непредсказуемых артистов. Широкую популярность ему принес саундтрек к фильму "Все утра мира", где Саваль играл за кадром за величайших французских виолистов XVII века. У Жорди Саваля есть большой барочный оркестр Le Concert des Nations, исполняющий универсальный репертуар: инструментальную музыку вплоть до симфоний Бетховена и оперы старых мастеров. И есть камерный Hesperion, недавно сменивший цифру XX в названии на XXI. Этот ансамбль специализируется на экзотической испанской старине. Правила игры в нем столь привлекательны, что в проект Саваля на правах рядовых ансамблистов входили такие знаменитости, как Кристоф Куэн (Christophe Coin) и Тон Коопман (Ton Koopman). В Hesperion задействован соответствующий репертуару инструментарий: виолу да гамба самого Жорди Саваля здесь обрамляют гитара, арфа и причудливый набор ударных, включая кастаньеты. Степень фиксации текста, которая была принята в избранной ансамблем музыке, столь незначительна, что превращает исполнение в сочинение, и каждый концерт Саваля и его собратьев оказывается пиршеством современного искусства импровизации. Недаром их так ценят джазовые музыканты.
Первое, что поражает в звучании Hesperion,— коллективный тембр, по-галльски сладостный и по-мавритански пряный. Если в эпоху звукозаписи стало принято говорить о живом звуке, то этот живее всех живых. Дробь ударных и звон струнных оказываются певучими. Живые импровизационные побеги, сплетаемые в причудливую ритмическую вязь, превращают самые элементарные темы, фолии и романески безвестных старинных испанцев, в произведения актуального искусства. Потрясающая органика — качество игры самого Саваля, вне зависимости от того, повторяет ли он формулу из трех нот или пускается в крутые виртуозные виражи. Она составляет изумительный контраст с вокальным маньеризмом Монтсеррат Фигейрас. Певица обладает внешностью повзрослевшей Пенелопы Крус и голосом умирающей красавицы. Переменчивый высокий тембр, нарочито слабый и напряженный во всех регистрах, благодаря капризным эмфазам, внезапным замираниям и взлетам создает особый ритмический рельеф, игру светотени.
На нынешнем петербургском фестивале старинной музыки Жорди Саваль оказался главной звездой. По статусу конкуренцию ему составил лишь Густав Леонхардт (Gustav Leonhardt), один из пионеров и теперь уже почти икона исторического исполнительства. Однако голландский патриарх приехал а Петербург в третий раз, Саваль же впервые да еще с пятью музыкантами своего великолепного ансамбля. Представив самую демократичную программу, он тем не менее оставил впечатление, адекватное прекрасной легенде о себе.