Борис Ефимов, 102 года, ведущий карикатурист центральных советских газет и журналов, трижды лауреат Государственной премии:
— Я уже больше, чем престарелый. Есть три категории: молодые, пожилые и "вы очень хорошо выглядите", к которой я и отношусь. У человека, который дышал воздухом трех столетий, конечно, есть кое-какие воспоминания, но что-то самое главное выделить затрудняюсь. Когда на каком-то собрании говорят: "Сейчас выступит старейший...", я уже поднимаюсь и иду.Михаил Пустыгин, 95 лет, лауреат Сталинской премии первой степени, бывший комбайнер:
— Я прожил интересную и очень насыщенную жизнь. Всю жизнь работал на советскую власть. И, конечно, все, что у меня есть, мне дала именно она. А от нынешней жизни я в ужасе. Если бы дети не помогали, не знаю, как бы жил.
Николай Байбаков, 91 год, главный научный сотрудник Института проблем нефти и газа РАН, бывший председатель Госплана СССР:
— Жизнь прожита не зря. Я многое сделал для народного хозяйства — и когда был министром, и когда почти 20 лет возглавлял Госплан. Я бы прожил на свою повышенную пенсию, но не могу без работы. Для большинства пожилых людей России размер пенсии — вопрос выживания. Жаль, что уровень экономики не позволяет платить им много.
Елена Боннэр, 79 лет, правозащитница, вдова академика Андрея Сахарова:
— Я довольна. Конечно, мои чувства отличаются от тех, что испытывают молодые, но появились глубина и мудрость. У жизни нет плохого возраста, все зависит от человека и страны, где он живет.Иван Силаев, 72 года, президент Российского союза машиностроителей, бывший премьер России:
— Очень хорошо. Я прекрасно знаю, сколько мне лет. Забыть обо этом не позволяют паспорт и цвет волос на голове. И поэтому в жизни для меня уже есть некоторые ограничения. Но это не мешает мне дышать полной грудью, продолжать работать и радоваться жизни.