Как родилась идея экспедиционного корпуса и в каких терминах она обсуждалась
Начнем с истоков. Еще до войны Антанта добилась от России гарантии, что в случае мобилизации та не позже чем на 15-й день сосредоточит 800-тысячную армию на границах Восточной Пруссии. В планы русского командования такая операция не входила, но царское правительство, опутанное кредитами французских и английских банков, согласилось и слово сдержало: Восточно-Прусская операция началась на 14-й день войны. Северо-Западный фронт к этому сроку удалось укомплектовать на треть, а наступающая армия генерала Самсонова так оторвалась от баз, что, попав в окружение, подверглась полному разгрому. Самсонов застрелился. Потери двух наступавших русских армий превысили 80 тысяч.
Тем не менее именно эта операция, авантюрная изначально, разрушила весь стратегический план кайзеровской Германии. Пришлось срочно перебросить на восток два корпуса и кавалерийскую дивизию: блицкриг на Западе был сорван, началась война на два фронта. "Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России, поскольку русская армия своим активным вмешательством отвлекла на себя часть сил и тем позволила нам одержать победу на Марне",— признал маршал Фош, верховный главнокомандующий союзными войсками во Франции. В те дни у лондонских и парижских кредиторов и возникла идея создать "резервуар русской пехоты" (сама формулировка родилась во французском военном ведомстве) в обмен на вооружения, в которых остро нуждалась Россия: вскоре она стала выдвигаться как открытое требование Антанты. Считали даже не бригадами, не дивизиями, а целыми корпусами — не меньше 3-4, или, в переводе на штыки, до 400 тысяч.
Откройте мемуары французского посла в Петербурге Мориса Палеолога "Царская Россия накануне революции" — поразительная бухгалтерия! Запись беседы, которая состоялась в правительстве России 1 апреля 1916 года, посол так и говорит: "В России 180 миллионов населения, а во Франции 40. Для уравнения потерь нужно, чтобы ваши потери были в четыре с половиной раза больше наших". К моменту этой беседы Россия потеряла уже миллион солдат, а Франция 800 тысяч, следовательно, наши "недопотери" — 2,6 млн жизней. Вот и резервуар: ну что стоит возложить на плечи русских солдат еще 0,4 млн винтовок, которые мы же вам и дадим? Чтобы удовлетворить союзников, царю пришлось менять законодательство. Утрясли и масштаб призыва — 300 тысяч добровольцев, от которых, как тогда думалось, "отбою не будет". Но и Россия кое-чего добилась: "западный резервуар пехоты" пополнялся не "пушечным мясом" в полное распоряжение Антанты, а "самодеятельными" формированиями русской армии в составе союзных войск, но со своими командирами.
Порученец президента Франции сенатор Поль Думер (будущий президент) пробовал оспорить эту формулу, но царь сказал свое слово. И внес последнюю поправку: переименовал "Бригады особого назначения" в "Особые бригады". Это не меняло статус, но проясняло суть: не спецназы посылала Россия за рубеж, а специальные войска в помощь союзникам. После этого — по рукам.
Если бы не Февральская революция, Россия, конечно, исполнила бы обязательство. Но царский режим успел сформировать только четыре Особые бригады численностью 44 тысячи солдат и 750 офицеров. Половину отправили на Салоникский фронт. Половину — во Францию.