В Музее современного искусства "Гараж" открывается первая в России выставка самого знаменитого японского художника наших дней Такаси Мураками "Будет ласковый дождь"
Фото: Heller Group © 2007 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Фото: Предоставлено Heller Group © 2001 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Фото: Предоставлено Perrotin © 2016 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Фото: Предоставлено Perrotin © 2015 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Фото: Предоставлено Perrotin © 2002 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Фото: Предоставлено Perrotin © 2008 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
Кто первым назвал его "японским Энди Уорхолом", уже и не вспомнить, но это было чрезвычайно точное определение. Поп-арт с японским акцентом, растущий из индустрии манги и аниме, а также из всего, что с ними связано, от сувенирной продукции до молодежных субкультур. Поп-артовские образы, всегда готовые к тому, чтобы тиражироваться до бесконечности, как узоры на обоях: и знаменитый Mr. DOB, не то гибрид Микки-Мауса и Чебурашки, не то автопортрет художника, и цветочки с рожицами-смайликами, и глазастые грибы с глазастыми медузами, и прочая тошнотворная каваий-прелесть — японские аналоги Мэрилин и Лиз, мультяшные, потому что рисованный фильм в Японии популярнее игрового. Целая фабрика искусства, сопоставимая по обороту с предприятиями Джеффа Кунса и Дэмиена Херста, новоявленных уорхолов. Отчасти фабрика знаменитостей наподобие уорхоловской: компания Kaikai Kiki Co. и ярмарка Geisai были основаны для продвижения молодых японских художников, его сотрудников (правда, сам Такаси Мураками предпочитает сравнивать свою мастерскую со студиями Уолта Диснея, Джорджа Лукаса и Хаяо Миядзаки — на выставке в "Гараже" обещают открыть нечто вроде филиала его ателье, где мастер с подмастерьями будут творить шедевр за шедевром прямо на глазах изумленной публики). Поп-артовская холодная сексуальность — "Мой одинокий ковбой", эякулируя, оставляет в пространстве зигзаг спермы, словно росчерк шпаги Зорро, однако название скульптуры отсылает к другому фильму, к культовому уорхоловскому гей-вестерну. И конечно, плоскость, заново открытая поп-артом — не столько в формальном, сколько в философско-критическом смысле.
«Оммаж Фрэнсису Бэкону (Этюд к портрету Изабель Росторн)», 2002 год
Фото: Предоставлено Perrotin © 2002 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
В 2000 году Такаси Мураками выступил с чем-то вроде манифеста "сверхплоского" искусства, национального по форме и содержанию. Речь шла о традиционной плоскостности японской картины, которой соблазнился европейский декаданс и из которой, как считается, вышел весь европейский модернизм. Речь шла об оппозиции японской плоскости и западной иллюзорной глубины — как о продуктивном конфликте, источнике бесконечных взаимовлияний. Но в то же время имелось в виду, что вся японская культура после Второй мировой войны сделалась площе, различия между "высокой" и "низкой" сгладились, чему в немалой степени способствовала американизация, и манга с аниме, где в одинаковой пропорции смешались принципы укие-э и комикса, стали культурным фастфудом, уравнивающим в потребительских правах все слои общества. Словом, за сверхплоской поверхностью искусства Такаси Мураками, как за японской ширмой, скрываются известные глубины.
«Кайкай и Кики», 2000-2005 годы
Фото: Предоставлено Perrotin / © 2000–2005 Takashi Murakami/Kaikai Kiki Co., Ltd. All Rights Reserved
На эти глубины намекает название гаражной выставки "Будет ласковый дождь", одолженное у жутковатого рассказа Рея Брэдбери из "Марсианских хроник", где нарисован мир после ядерной катастрофы — мир в некотором роде плоский, поскольку люди остались тенями на стене своего умного дома. Рассказ был написан через пять лет после атомных бомбардировок Японии и явно под впечатлением от фотографий "теней Хиросимы" — из травмы августа 1945-го, согласно Такаси Мураками, и рождается новая японская визуальная и не только визуальная культура. Центральный раздел выставки, названный ""Малыш" и "Толстяк"" в честь бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, посвящен этому посттравматическому культурному состоянию, которое художник одновременно переживает и анализирует. И манга с аниме, уложенные на кушетку культуролога-психоаналитика, вдруг обнаруживают весь комплекс болезненных симптомов — и затяжной инфантилизм, и вытеснение реальности, и истерическую радость потребления, и стокгольмский синдром, и раздвоение личности между Востоком и Западом. Натужно милые сказочные персонажи сливаются в консюмеристском экстазе с дизайном Louis Vuitton, Comme des Garcons или Issey Miyake, иконы западного модернизма и современного искусства, будь то живопись Фрэнсиса Бэкона или Ива Кляйна, переводятся на язык манги. Однако реальность все же прорывается в это травмированное сознание апокалиптическим образом ядерного гриба, в какой вырастают монструозные цветочки, зайчики, медузы, архаты и черепа — эмблема memento mori, равно дорогая как "японскому Энди Уорхолу", так и его американскому прототипу.
«Такаси Мураками. Будет ласковый дождь». Музей современного искусства«Гараж», с 29 сентября по 4 февраля