— Чем отличается взгляд арабской, исламской телекомпании на события?
— Как нас только не называли, даже террористическим каналом. Каждый хочет видеть в Al Jazeera свое. Я бы не стал вешать на наш канал арабский и исламский ярлыки, это не принципиально. Да, наша штаб-квартира находится в Катаре, но ислама в наших сюжетах ровно столько же, сколько христианства и буддизма... Мы спутниковый канал, вещающий на весь мир, но ориентированный на среднеазиатские страны. На нашем канале работает много англичан, французов, русских.— Условно говоря, на каком месте в рейтинге находятся новости из России?
— До 2000-го года ваша страна занимала первое и второе места. Было много политических событий: Ельцин отправил правительство в отставку, Чечня бушевала, развивались отношения с арабскими странами. Пришел Путин — и ваша страна стала как будто бы менее событийной.
— А, например, Чечня, полагаете, она уже не так интересна Западу?
— Последний раз я был там полтора года назад и понял, что ездить туда бесполезно. Каждый раз меня сопровождают три-четыре офицера. Я им объясняю, что мы — журналисты, телевизионщики, что нам нужно непосредственно знать, что происходит, нужна "картинка". Давайте, говорят, мы вам все расскажем! Да я вам верю, отвечаю, но я хочу сам поговорить с этим чеченцем, хочу узнать, как он живет, что ест, что думает, есть ли у него пистолет, который он завтра же может направить на русского солдата. Но мне не дают этого сделать — якобы для моей же безопасности.
— Талибы тоже ограничивали журналистов в плане информации.
— Талибы — это вообще средневековье, там журналисту стоило заикнуться, его тут же бы расстреляли. Любой журналист, находящийся на их территории, должен поддерживать их позицию. Иначе никак. Так что Чечня с федералами — это рай по сравнению с Афганистаном. Но война в Чечне будет продолжаться, пока это выгодно определенным людям с обеих воюющих сторон. Остановить продажу нефти не могут, отмывание денег тоже. Мы слышим, что этим занимаются сами генералы, а значит, им война только на руку, как американцам на руку появление бен Ладена — вероятно, они сами его и создали, чтобы иметь повод развязать третью мировую войну и занять территорию Средней Азии. Кстати, ведь так и не доказано, что теракты 11 сентября — дело рук "Аль-Каиды". На тех самых видеопленках он ни словом не обмолвился о своей причастности. А СМИ показывали и переводили его неверно. Я лично думаю, хоть и бездоказательно, что бен Ладен мог быть исполнителем, но вот кто заказчик?
— А российские СМИ искажают события в Чечне?
— И не только в Чечне! К примеру, вы слышали такой термин "камикадзе-террорист". А есть ли право так называть человека, который лишен крова, еды, медицинской помощи? В большинстве материалов отсутствует объективность. Если я делаю сюжет, я должен показать точки зрения всех сторон. Но я не вижу этого разнообразия мнений на российском телевидении. Поддерживаются либо федеральные войска, либо Масхадов — даже такое бывает. Эти против правил журналистики.
— Как ищут объективность в Москве иностранные журналисты?
— Удивитесь, но работать в России гораздо легче, чем в других странах. Здесь, например, спокойно можно сделать интервью с министром, а на Западе сложнее. Россия жаловалась: почему вы даете эфир Хаттабу, Басаеву? Тогда я предложил высказаться и русским — ради бога! Вдруг разрешили сделать несколько интервью с министрами иностранных дел и обороны по 40 минут каждое. Даже российские телекомпании такое не получили. Кроме того, в России можно снимать где угодно, если у тебя есть аккредитация. На Западе, кроме аккредитации, нужно еще и разрешение из каждого конкретного места.
— И у вас не требовали денег за разрешение съемок?
— Я об этом слышал, но сам лично не сталкивался. Сейчас власти лучше идут на контакт с журналистами, хотя минусы свои есть. Вот недавно я снимал женскую колонию в Можайске. Приехали у них все так чисто, хорошо — я аж удивился. А потом мне женщины-заключенные сказали, что они убирались четыре дня, потому что администрация заставила, зная о приезде съемочной группы. Что я могу после этого сказать об этом месте? Сказать, что плохо там,— не могу, ведь я приехал, и администрация постаралась, чтобы все было хорошо. Сказать, что хорошо, значит, тоже исказить факты, потому что реальную жизнь запечатлеть не удалось.
— Как реагируют зрители?
— По-разному, иногда ругают нас. В свое время Хаттаб и его сподвижники были недовольны, что я называю их террористами с ссылкой на Москву. Они себя таковыми не считают, но при этом русских тоже называют террористами, оккупантами Чечни. Обижаются друг на друга, требуют, что бы мы поддерживали чью-то точку зрения, а мы хотим всего лишь быть объективными.