Ежегодно организаторы инсбрукского фестиваля добровольно устраивают гонку за двумя зайцами, выстраивая интеллектуальные концертные программы с музейными редкостями из кладовых истории, а в параллель им — шумные концерты open air, рассчитанные на непритязательные вкусы трудящихся и отдыхающих. Главный герой фестивальной афиши этого года Георг Фридрих Гендель, как оказалось, может удовлетворить музыкальные запросы как и всегдашних меломанов, так и широких масс. Из Инсбрука — МИХАИЛ Ъ-ФИХТЕНГОЛЬТЦ.
Живи Гендель сейчас, он, вероятно, был бы всенародным любимцем. В его композиторском наследии в огромном количестве представлены оперы (для тонких ценителей вокала и знатоков барочного театра), оратории (с роскошной хоровой полифонией и героическими сюжетами, призванными поражать демократические слои населения) и, наконец, легкие и мгновенно запоминающиеся оркестровые опусы, прочно занимающие первые строчки классических хит-парадов (идеальный выбор для обывателя — один из таких шлягеров, "Музыку на воде", в Инсбруке исполняли на открытом воздухе в сопровождении водных инсталляций). Такой расклад для форума ранга инсбрукского был бы тем не менее слишком элементарным. Посему глава фестиваля дирижер Рене Якобс (Rene Jacobs) придумал для генделевского портрета еще один завлекательный ракурс: композитор-космополит, не стеснявший себя религиозными предрассудками протестант по рождению, впитавший культуру католической Италии, писавший для англиканской церкви, а в своих операх упоминавший вскользь и о других конфессиях.И если на примере самого Генделя раскрыть тему диалога религии не удалось (постановка оперы "Ринальдо", в которой в тысячный раз муссируется конфликт христиан и исламистов, показалась больно аляповатой, см. Ъ от 21 августа), то с его предшественниками получилось гораздо лучше. В духовной музыке англичан Томаса Таллиса (Thomas Tallis) и Джона Шеппарда (John Sheppard) и их испанских современников Томаса Луиса де Виктории (Tomas Luis de Victoria) и Франсиско Гуэрреро (Francisco Guerrero) британский вокальный ансамбль The Sixtheen нашел удивительное родство, одинаковую чистоту полифонических линий, воздушную легкость фактурных рисунков и ясность гармонических красок. Еще дальше в глубь веков в своих религиозно-музыкальных поисках удалился итальянский ансамбль Mala Punica, органично вжившийся в стиль средневековья, когда каких-либо религиозных границ еще не существовало и кристально-чистое звучание латинских текстов для всех имело одинаковый смысл.
Гендель, вновь возникший в конце фестивального марафона со своей последней ораторией "Иевфай", тоже казался персоной демократичной, никак не склонной к умозрительным религиозным диспутам. В его ораториях оттенки различных стилей перемешались столь причудливо, что в эпоху инквизиции он, думается, получил бы от отцов церкви солидный нагоняй. Вдобавок ко всему Рене Якобс, человек театра, по большому счету чуждый кантатно-ораториальному жанру, окончательно лишил библейский сюжет религиозного целомудрия. Вследствие оперного профиля дирижера расстановка сил в масштабной генделевской саге получилась нетрадиционной: симпатичные хористы из кембриджского Clare College Choir и довольно неряшливый британский Оркестр века Просвещения (Orchestra of the Age of Enlightenment) отошли на второй план, предоставив солистам — виртуозному тенору Коби ван Регенсбургу (Kobie van Regensburg), сладкоголосому сопрано Розмари Джошуа (Rosemary Joshua) и меццо-сопрано Патрисии Бардон (Patricia Bardon) — проявить себя во всем вокальном блеске. Таким образом, религиозная тема на фестивале под конец получила самое что ни на есть светское звучание, что, впрочем, никого сильно не огорчило.