— Если в России по итогам 2016 года кредиторы получили от должников, кроме банков, в рамках банкротства 3,2% от суммы своих требований, то в США и Западной Европе кредиторы возвращают около половины своих долгов. С чем это связано?
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Для сравнения статистических данных об эффективности процедур банкротства нужны сопоставимые показатели и понимание применяемой для получения этих показателей методики. По данным Всемирного банка, в ряде западных стран отмечается высокий процент погашения требований кредиторов, и он, как правило, справедлив для залоговых кредиторов. По этим же данным, погашение требований кредиторов в РФ превышает 38%.
Согласно методике Всемирного банка, существенное значение имеет конечный исход процедуры банкротства. Страны, для которых высока вероятность продолжения функционирования бизнеса по итогам процедур банкротства, характеризуются более высоким размером погашения требований кредиторов, нежели те страны, для которых высока вероятность ликвидации бизнеса и распродажи активов должника по частям. К последним относится и Россия. Вместе с тем у нас имеется определенный потенциал развития как в части расширения практики применения реабилитационных процедур, так и в части повышения размера удовлетворения требований кредиторов в процедурах банкротства.
— Почему же в России так редко вводятся реабилитационные процедуры — внешнее управление и финансовое оздоровление?
— Вряд ли можно назвать редкими случаи принятия должниками и кредиторами согласованных действий, связанных с реструктуризацией долга или иными мерами по спасению бизнеса. Во многих случаях такие реабилитационные мероприятия осуществляются до начала формальной процедуры банкротства. Введение же процедуры банкротства означает, что меры не достигли желаемого эффекта.
Законодательство о банкротстве регулирует очень чувствительные вопросы, касающиеся перераспределения собственности. Говоря о возможных переменах в этой сфере, нужно в первую очередь исходить из принципа "не навреди". Недостаточно взвешенное изменение сложившегося баланса может привести к увеличению себестоимости ресурсов и негативно сказаться на активности бизнеса. Вместе с тем очевидно, что для решения существующих в этой сфере проблем требуется не только изменение закона, но и изменение восприятия самого института несостоятельности.
— Многие юристы говорят о необходимости убрать процедуру наблюдения. По-вашему, она необходима или от нее можно отказаться?
— В отношении процедуры наблюдения критики отмечают, что она затягивает ход дела о банкротстве, делает его громоздким, приводит к наращиванию задолженности и возникновению дополнительных расходов. Но нельзя не учитывать, что введение наблюдения само по себе имеет положительный эффект для должника: приостанавливается исполнительное производство по имущественным взысканиям, снимаются аресты и иные ограничения по распоряжению активами. В рамках наблюдения проводятся анализ финансового состояния должника и первое собрание его кредиторов, то есть обеспечивается информированное суждение о платежеспособности должника и принятие обоснованного решения о введении реабилитационной или ликвидационной процедуры. Кроме того, согласно статистике судов, более чем в 17% случаев наблюдение прекращается, в том числе в результате заключения мировых соглашений. Таким образом, наблюдение во многих случаях может играть роль квазиреабилитационной процедуры. В связи с этим механическое исключение наблюдения вряд ли целесообразно, это следует обсуждать одновременно с компенсирующими изменениями в закон, касающимися применения реабилитационных процедур.
— Минэкономики разработало поправки к закону о банкротстве, заменяющие действующие реабилитационные процедуры на реструктуризацию. На каком этапе находится этот законопроект?
— Законопроект проходит процедуры детального обсуждения и согласования с заинтересованными сторонами.