В пятницу в Брюсселе состоялась встреча глав МИДов стран--членов Североатлантического альянса, а за день до этого — заседание Совета Россия--НАТО на уровне постпредов. О том, почему в условиях кризиса важны регулярные встречи с российскими дипломатами, чем размещение в Калининградской области "Искандеров" пугает страны Балтии и есть ли шанс на возобновление сотрудничества альянса и Москвы по Афганистану, заместитель генсека НАТО Роуз Геттемюллер рассказала корреспонденту "Ъ" Павлу Тарасенко.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
— Постпред РФ при альянсе Александр Грушко сказал, что "ритм работы Совета Россия--НАТО (СРН) постепенно восстанавливается, а обсуждения входят в рабочее русло". Вы согласны?
— Мы, конечно же, не возвращаемся к business as usual. Это твердая позиция НАТО, сформировавшаяся вслед за российским вторжением на Украину — в первую очередь вслед за аннексией Крымского полуострова в 2014 году. Но внутри альянса есть четкое видение того, что мы должны не только использовать принцип сдерживания и обороны, но и вести с Россией диалог. По этому вопросу на Варшавском саммите НАТО прошлым летом был достигнут консенсус. Так что наш диалог продолжается, и мы рады, что военные каналы коммуникации сейчас продолжают действовать. Это очень ценно и служит интересам безопасности всех членов СРН. И стран альянса, и России.
— Какие темы ключевые в ходе этих обсуждений?
— Мы всегда хотим разговаривать об Украине. В четверг у нас была хорошая, открытая дискуссия по этому вопросу. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг говорил об этом на пресс-конференции. Он сказал, что диалог идет непросто из-за разногласий между нами, но хорошо, что мы прямо и четко говорим о наших проблемах. Но постпред Грушко выразил свое несогласие, потому что у России иной взгляд на эту проблему.
— О чем еще шла речь?
— Афганистан. По этой теме у нас состоялся хороший обмен мнениями. Мы говорили о том, что НАТО делает в рамках своей афганской миссии "Решительная поддержка" (Resolute Support). А также выразили обеспокоенность в связи с взаимодействием России с "Талибаном". Это волнует многих из нас, потому что талибы — это не та сила, которая способствует стабильности в Афганистане.
— Но российские власти отмечают, что без участия талибов вернуть мир в стране будет невозможно.
— Самое главное, чтобы Афганистан в лице правительства в Кабуле руководил процессом, который позволил бы сесть за стол переговоров. Именно власти должны взять инициативу в свои руки. Москва же ведет свою работу самостоятельно, без достаточного взаимодействия с теми, кто больше всего заинтересован в этом, то есть афганским правительством.
— Когда российские дипломаты приводят примеры эффективного практического взаимодействия с НАТО, они часто вспоминают именно Афганистан. Есть шанс вернуться к сотрудничеству?
— Мы все надеемся на продолжение процесса установления стабильности и безопасности в Афганистане, что подразумевает начало в какой-то момент эффективных переговоров между всеми вовлеченными сторонами. Очевидно, что Россия — сосед Афганистана по региону и ее беспокоит ситуация там. В четверг, например, мы выслушали слова обеспокоенности России в связи с производством в Афганистане наркотиков. Это действительно проблема для всего региона. Наркобизнес может спровоцировать постоянный рост уровня насилия. Так что, думаю, очень важно обеспечить возврат всех игроков за стол переговоров. Но именно Афганистан должен играть в этом процессе лидирующую роль.
Хотя определенная роль, конечно, достанется и России. Я хорошо помню переговоры по так называемой Северной распределительной сети (маршруту доставки грузов в Афганистан.— "Ъ"). Они завершились в 2009 году — в период моего участия в переговорах по новому Договору о СНВ. Эти переговорные процессы были успешными и привели к очень хорошим результатам. Поэтому я не исключаю возможности позитивного сотрудничества с Россией и по Афганистану.
— На последних встречах НАТО неизменно много говорится об укреплении восточного фланга. Новые шаги еще последуют или альянс ограничится решениями, принятыми на прошлогоднем саммите в Варшаве?
— Наши цели по сдерживанию и обороне, одобренные в Варшаве, были очень разумными и хорошо продуманными. Они стали продолжением "Инициативы по обеспечению безопасности Европы" (European Reassurance Initiative), которая реализовывалась после саммита в Уэльсе. Речь о том, чтобы иметь возможности сдерживания (потенциального противника.— "Ъ") и защиты. Но эти возможности должны быть пропорциональны угрозам. Не более того. Генсек Столтенберг не раз говорил: мы не будем отвечать на то, что мы воспринимаем как агрессивное развертывание российских войск, тем же количеством солдат и самолетов. Но наш ответ будет иметь оборонительный и пропорциональный характер.
— В то же время сложно сравнивать военный бюджет России и совокупный бюджет государств НАТО. Странам Балтии, по вашему мнению, действительно есть чего бояться?
— 2014 год стал водоразделом. Тогда мы столкнулись с агрессивными действиями России на Украине, аннексией Крыма. С того времени мы наблюдаем дестабилизацию Донбасса. Эти страны (Балтии.— "Ъ") находятся совсем рядом, они соседи России и они очень обеспокоены. Кстати, у НАТО не было никаких планов (усиления восточных рубежей.— "Ъ") до того, что произошло на Украине в 2014 году.
— Почему НАТО обеспокоено переброской комплексов "Искандер" в Калининградскую область? Эти действия же не выходят за рамки российской территории.
— Никто и не спорит с тем, что Калининградская область — это территория России. Но развертывание ракетных комплексов "Искандер" — это доказательство тенденции на милитаризацию и усиление контроля (РФ.— "Ъ") над воздушным пространством. Многие члены альянса, соседствующие с Россией, считают это угрозой для своей безопасности.