Некролог
Фото: Зуфаров Валерий/ТАСС
Фото: РИА Новости
Фото: РИА Новости
В Москве на 70-м году жизни после тяжелой болезни скончался Владимир Петров. Легенда отечественного хоккея, двукратный олимпийский чемпион и девятикратный чемпион мира, он был центрфорвардом самого главного в его истории звена, в котором вместе с Валерием Харламовым и Борисом Михайловым устанавливал феноменальные рекорды результативности и успешно доказывал, что Советский Союз в лучшей игре на льду ничуть не хуже, чем придумавшая ее Канада.
Советский хоккей с шайбой, который, несмотря на то что огромная страна увлеклась этим жанром гораздо позже, чем все остальные его фронтмены, очень быстро научился добывать один за другим ценные титулы и выводить в свет одного за другим гения игры, был безусловным феноменом. А родившаяся в конце 1960-х первая тройка ЦСКА и сборной была отдельным феноменом внутри него. Звено, придуманное тренером Анатолием Тарасовым, забило тысячу с лишним голов в чемпионатах СССР и полтысячи с лишним — в матчах национальной команды. А на мировых первенствах, хоть в это сложно поверить, оно набирало по пять очков за матч в среднем. Фотографии этих трех хоккеистов помещали на журнальных обложках. Их знали в лицо не только те, кто регулярно отстаивал очереди за билетами на хоккей. Они были такими же живыми иконами, такими же символами безграничности возможностей советского человека, как покорявшие небо космонавты и покорявшие престижные сцены западных театров солисты балета.
Владимир Петров, разумеется, часто говорил, что грандиознейшей среди его удач было оказаться в этом звене, где таланты и достоинства каждого, соприкасаясь, рождали волшебную смесь, где взаимопонимание между партнерами было метафизическим — когда не надо никого искать на площадке глазами, потому что точно знаешь, кто где будет находиться, заранее, задолго до того, как шайба сошла с крюка клюшки. И, разумеется, никогда не жаловался на то, что, став его частью, лишился, может быть, порции славы и народной любви. Их, славу и любовь, тоже ведь приходилось делить на троих, как и очки за голы и передачи, и, бесспорно, немножко больше, даже в последние годы, доставалось товарищам Петрова. Бориса Михайлова Международная федерация хоккея несколько лет назад, подводя итоги века, признала лучшим игроком в истории чемпионатов мира. А магнетизм, харизма Валерия Харламова, как выяснилось, настолько сильны, что фильм про него с кульминацией в виде победы сборной СССР в первом столкновении с лучшими канадцами в Суперсерии способен поразить в самое сердце и поколение, появившееся на свет уже после того, как форвард в августе 1981-го разбился в автокатастрофе под Москвой.
У Владимира Петрова при всем обилии регалий не было все-таки ни такого количества официальных признаний, как у Михайлова, ни такой артистичности, ауры и заковыристой, с множеством драматических и трагических поворотов, идеально формирующих структуру пронзительного байопика, судьбы, как у Харламова. Его хоккейная судьба, наоборот, выглядит довольно гладкой. Из родного Красногорска, где он играл в хоккей с мячом, попал в юности в школу "Крыльев Советов" уже по хоккею канадскому. Дозрев до большого мастера в этом знаменитом столичном клубе, перешел в еще более знаменитый, флагманский. Из ЦСКА практически сразу же угодил в сборную и сразу же закрепился в ней, отправившись на чемпионат мира. Те, кто играл вместе с Петровым, рассказывают, что он и в молодости был ершист и чуть ли не единственный отваживался дискутировать с Тарасовым — притом что демократию в отношениях игроков с наставником тот категорически не признавал. Но жесткий характер не помешал ему оставаться в "обойме", избегая профилактических ссылок, и брать титул за титулом: одиннадцать в чемпионатах СССР, девять на чемпионатах мира (в которых остановить советскую хоккейную машину в ту эпоху лишь изредка удавалось Чехословакии), два, в 1972 и 1976 годах,— на Олимпиадах.
Похожим на драму было разве что окончание этой славной эпопеи. От сборной и от ЦСКА тренер Виктор Тихонов отлучил Владимира Петрова в 1981-м, когда тому было 33 и о какой-то фатальной потере формы речи точно не шло. Но с двумя другими хоккеистами главного звена отстраивавший национальную команду заново "резкой по живому" Тихонов поступил похожим образом, и доигрывал Петров, кстати, у друга Михайлова, возглавившего ленинградский СКА. Типичный, что ли, трудовой путь советского хоккейного гения тех времен, который к тому же не получил звонкого продолжения после окончания игровой карьеры. Михайлов тренировал видные клубы и сборную, выигрывая с ней медали. Петров же в 1990-е недолго руководил Федерацией хоккея России, потом, опять же недолго, занимал менеджерские должности в "Спартаке", СКА, ЦСКА. К звучным, "первополосным" постам он, кажется, и не стремился, хотя с его статусом мог добыть их легко, и постом президента "Золотой шайбы", проекта для юных хоккеистов, куда его назначили в 2013 году, был совершенно доволен.
Чтобы по-настоящему оценить масштаб дарования Владимира Петрова, его вклад, чтобы понять, что лишать его даже крохотной порции почета из-за яркости и неординарности партнеров несправедливо, нужно чуточку, что ли, вырваться из контекста, вспомнить про некоторые важные детали. Например, про то, что его амплуа подразумевало, что, как и любой центрфорвард, Петров был обязан брать на себя лишний по сравнению с остальными объем работы — в том числе нудной, тяжелой, оборонительной, и брал он его охотно. Про то, что, занимаясь этой работой, Петров все равно в списке отечественных хоккейных бомбардиров очутился неподалеку от Михайлова, а первым бомбардиром чемпионатов мира был четырежды и на первенстве 1973 года в Москве установил удивительный, видимо, вечный рекорд, поразив ворота 18 раз в десяти матчах. Про то, что наиболее распространенной формулой успеха его звена для современников была такая: у Харламова — скорость и техника, у Михайлова — звериное голевое чутье, умение поймать момент; ну а Петров может абсолютно все, обладает абсолютно всеми качествами хоккейного лидера — скоростной, выносливый, крепкий, с сумасшедшим по мощности броском и светлейшей головой.
Или вспомнить про то, что шокированные мастерством советских противников по ходу Суперсерии 1972 года канадские обозреватели наряду с Валерием Харламовым, Александром Якушевым, Владиславом Третьяком часто отмечали и Владимира Петрова. Его — не боящегося драться за шайбу в углах площадки с оппонентами в центнер весом, искусного в том, что в Северной Америке именуется "форчекинг", то есть в срыве чужой атаки, эффективного на вбрасываниях, которые не были коньком сборной СССР,— называли вполне готовым для энхаэловского хоккея, адаптированным к нему. И жалели, что за океан он, увы, не переберется.
Наконец, полезно будет пересмотреть тот самый первый матч Суперсерии — кульминацию "Легенды номер 17". И убедиться, что после первого советского гола — от Евгения Зимина при счете 2:0 в пользу канадцев и до двух голов от Валерия Харламова, выведших советскую команду вперед, был гол, которым загадочные гости монреальского Forum, только что совершенно безнадежные, на исходе стартового периода сравняли счет. Забили они его в меньшинстве, когда два нападающих, плевав на кидающихся в ноги канадцев, убежали в смелый отрыв, а Владимир Петров после броска Бориса Михайлова успел к отскоку от щитков голкипера Кена Драйдена. И неизвестно, какая из этих шайб была важнее для вынесения приговора мифу о том, что хоккейный феномен родом из СССР, каким бы интересным он ни казался, годен лишь для "внутреннего" — турниров без участия НХЛ — пользования.
Похороны Владимира Петрова состоятся 2 марта.