Немного не дожив до 79 лет, скончался Алексей Петренко. Один из редких артистов, донесших до наших дней многомерность и масштаб классической актерской школы.
Актер Алексей Петренко
Фото: Фотоархив журнала «Огонек»
Судьба Алексея Петренко подтвердила, что большой актер может по-настоящему раскрыть свой потенциал только при сильной режиссерской школе и в развитой киноиндустрии. И то, и другое было в Советском Союзе, и того, и другого, увы, больше нет.
Алексей Петренко, уроженец Украины, окончил Харьковский театральный институт, выступал на сценах Запорожья и Донецка, обратил на себя внимание особой статью, темпераментом, благородной мужественностью. По приглашению Игоря Владимирова попал в питерский театр Ленсовета в 1964 году — когда оттепель в советском искусстве уже набрала обороты.
Его первой главной киноролью стал Распутин в «Агонии»: выбор Элема Климова не только зарядил бешеной энергией этот киноэпос о конце империи Романовых, но и открыл невиданного даже на сильном фоне тех лет актера-харизматика. Картина Климова легла «на полку» (по причинам, идеологически зеркально противоположным тем, что сегодня тормозят выход «Матильды»), но кадры с Петренко в прекрасном и зловещем гриме Распутина уже засветились в прессе, кому-то удалось посмотреть запретное кино на одном из закрытых показов — и легенда начала работать, гулять по Москве и по стране. Что появился новый гений, обладающий одновременно положительным и отрицательным обаянием, артист шекспировского диапазона (в это время Алексей Петренко как раз сыграл у Григория Козинцева в «Короле Лире»). Актер наследовал в этом смысле виртуозам того времени Иннокентию Смоктуновскому и Олегу Далю, но вместе с тем он не был «интеллектуальным» актером и во многом напоминал народных типажей советского дооттепельного кино.
Вторым ранним пиком для Алексея Петренко стал монолог летчика, мужа неверной жены в фильме Алексея Германа «Двадцать дней без войны»: это был мастер-класс выдающегося эпизода. Он сразу поставил пришлого артиста, известного в узких кругах, на уровень популярности народных любимцев — Людмилы Гурченко и Юрия Никулина. Чрезвычайно значимой была и совместная работа Алексея Петренко с режиссером Динарой Асановой: роли в фильмах «Ключ без права передачи» и особенно «Беда» (разыграннная в ключе жесткого натурализма трагедия алкоголика тоже подверглась цензурным санкциям).
Оттепель миновала, а за ней застой и перестройка — и все эти годы Петренко продолжал работать как неутомимый профессионал. В театре — на Малой Бронной и во МХАТе, на Таганке (незабываемый спектакль «Серсо» Анатолия Васильева), сыграл Фирса в «Вишневом саде» Эймунтаса Някрошюса. В кино — снимался у Виталия Мельникова и Константина Ершова, Никиты Михалкова и Вадима Абдрашитова, Павла Лунгина и Александра Прошкина. Его лучшие роли того периода — в «Женитьбе», в «Грачах», в «Прощании», начатом Ларисой Шепитько и завершенном Элемом Климовым. Но часто даже лучшие режиссеры всего лишь использовали его имидж «священного чудовища», символизирующего мощь, широту и размах русского характера. Среди воплощенных им исторических характеров — Иосиф Сталин, Вольф Мессинг, Богдан Хмельницкий. Постепенно имидж превращался в штамп, настоящих достойных предложений поступало все меньше. Его последняя, 104-я кинороль — в фильме «Елки-5».
Можно ли назвать актерскую судьбу Алексея Петренко счастливой? Наверное, да, если исходить из российских критериев. Он был до конца востребован — в отличие от многих его ровесников, которые или выпали из обоймы, или вообще ушли из жизни безвременно. Но вот голливудские «сверстники» — Роберт Редфорд, который старше Алексея Петренко на два года, чуть более молодые Аль Пачино, Роберт де Ниро. У них список ролей включает проекты на 2018 год, они активно снимаются, придумывают и делают кинофестивали. Они остаются звездами до конца. Наших мы признаем таковыми или в расцвете, или после смерти.