На чемпионате мира в Швеции вратарь Максим Соколов сыграл особую роль. Голкипер череповецкой "Северстали" в начале турнира считался лишь дублером Егора Подомацкого. Но потом он не просто стал основным вратарем россиян, а был признан лучшим голкипером турнира. Причем как журналистами, так и специалистами. До него из отечественных вратарей лучшим признавался лишь Владислав Третьяк — на мировом первенстве 1983 года, которое тоже проходило в Гетеборге. С МАКСИМОМ СОКОЛОВЫМ побеседовал корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
— Вы рады тому, что вас признали лучшим вратарем чемпионата мира?— Да это за прошлые заслуги — четвертьфинал, полуфинал... Финалом доволен я быть не могу.
— А чего все-таки не хватило?
— Наверное, опыта игры на таком уровне. Не смог заставить себя, что называется, играть с самого начала. И еще не смог заставить себя сконцентрироваться в концовке, когда долго не было работы. Это тоже надо уметь.
— Первый гол в матче со словаками на вашей совести?
— Да, вратарь такие шайбы обязан брать. Я просто не увидел момент броска... Правда, я до сих пор не уверен, что гол был. По идее, шайба летела так, что в ворота никак попасть не могла. И ребята говорят, что не попала. Надо посмотреть повтор.
— Показалось, что эта неудача немного выбила вас из колеи?
— Верно, если вы заметили, потом я некоторое время действовал неуверенно. Только во втором периоде пришел в себя... Может, перегорел попросту.
— И все же "серебро" для российской сборной — это большое достижение. Вы чувствуете, какого успеха добились?
— Я, если честно, всегда почти сразу забываю и победу, и поражение. Затем иногда смотрю видеозапись, вспоминаю, как все было... А сейчас чувствую одно: команда по моей вине лишилась золотых медалей.
— Но в матче с финнами, здесь уж вы точно ничего не возразите, вы спасли команду. Что происходило с вами перед той серией буллитов, которая вывела нас в финал?
— Сначала был абсолютно спокоен. А потом, когда увидел, что есть великолепный шанс победить, появился небольшой мандраж. К счастью, удалось с ним справиться.
— В полуфинале, казалось, вы вообще не нервничали...
— (Улыбается.) Сил не было нервничать — все отнял предыдущий матч с чехами. И потом в такой встрече, если нервничаешь, все закончится провалом. В третьем периоде, когда финны давили, думал лишь о том, что любая моя ошибка будет последней.
— Чему вас лично научил этот чемпионат?
— Многому. В прошлом году я говорил, что не могу играть на столь высоком уровне. Так вот, теперь понял, что могу, но надо быть готовым к этому.
— Вы не первый год в сборной, можете сравнить эту команду с той, что провалилась, скажем, в 2000 году в Санкт-Петербурге. Чем нынешняя сборная отличается от той?
— Вроде бы хоккеисты, если так можно сказать, по качеству те же. Но в Швеции у нас был какой-то внутренний стержень. Это очень сложно описать словами. Ну вот мне, вратарю, было, к примеру, приятно играть, потому что я знал: не сдастся команда, не опустит руки, даже если что-то не получается.
— Вы ощущаете себя частью этого "стержня"?
— Может быть... Доверие со стороны партнеров, во всяком случае, ощущал.
— Интересно, какой была обстановка в сборной, когда на предварительном этапе она проигрывала один матч за другим?
— Знаете, абсолютно нормальная. У нас в команде собрались одни оптимисты.
— Все заметили, что, начиная с четвертьфинала, сборная преобразилась. Это исключительно от злости на собственные промахи и на критику со стороны?
— Разумеется, нет. Главное, мы заиграли в другом стиле, на результат. Все стали отрабатывать в защите. При этом раньше, организуя атаку, часто рисковали, желая сыграть поточнее, острее, и попадались на контрвыпады, а с чехами и финнами решили, если есть опасность, просто выбрасывать шайбу из зоны и самим отвечать на резкие выпады. Иначе, по-моему, и нельзя одолеть такие команды.
— Хоккеистам, которые отличились на чемпионате мира, часто предлагают продолжить карьеру в NHL. Вы бы не хотели там поиграть?
— Хорошая, конечно, мысль, но надо быть реалистом. Мне 30 лет — какая тут NHL! Плюс у меня совершенно нет специфических навыков, которые необходимы, чтобы выступать в Америке. Там нужно играть клюшкой, на выходах. А меня уже не переделаешь... Кстати, знаете, почему я пропустил в финале четвертую шайбу от Петера Бондры? Да как раз потому, что в NHL по-другому играют. В российской суперлиге на его месте 90% игроков отдали бы пас на дальнюю штангу. Я "по дальнему" и играл. А в ближний угол, не сомневался, успею переместиться в случае чего. В России успел бы, тут — нет.
— Меня лично удивило то, как легко вы заменили основного голкипера, просидев половину чемпионата на скамейке запасных игроков.
— Это ведь в самом деле непросто. Но я привык к тому, что так бывает. Надо просто не кипеть, оставаться спокойным... Продолжал бы стоять Егор Подомацкий, я бы был рад за него. Я еще перед чемпионатом Егору сказал: "Ни в чем тебе мешать не буду — только играй хорошо".
— У вас есть идеал голкипера?
— Мне очень нравится Томми Сало. Вообще шведские вратари.