В Вильнюсе завершился VI Международный фестиваль современного танца "Новый балтийский танец". Корреспондент Ъ ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА полагает, что главное событие случилось не на сцене, а за кулисами феста.
Программа "Нового балтийского танца" обычно состоит из новых работ старожилов феста и спектаклей западных хореографов, еще неизвестных в СНГ. Вторая часть программы, как правило, вызывает больший ажиотаж. Просвещенная публика жаждет приобщиться к новинкам мировой моды. Парадокс программы этого года в том, что самый отстойный (по мнению организаторов феста) спектакль "Любовь" литовского Театра Анжелики Холиной оказался созвучен с самым передовым — проектом "Fractured m" немки Силки Зед (Silke Z.). Потому что оба — про людей и их взаимоотношения. Просто рассказаны на разных языках.
Труппа Анжелики Холиной состоит из танцующих актеров и актерствующих танцоров. Ее новый спектакль — цикл разножанровых новелл про любовь, в которых в строгом соответствии с амплуа действуют полтора десятка ярких персонажей-масок. Созревшие нимфетки заезживают до бесчувствия застенчивого бухгалтера; пышнотелая вамп седлает всех подряд, принимая зов плоти за зов сердца; прыщавый юнец изнывает от страсти к латентной лесбиянке; роскошная блондинка a la Мэрилин Монро расчетливо трахает самовлюбленного пижона — все жаждут любви и обречены на одиночество. Классика, танго, народный танец и эстрадный рок-н-ролл, пантомима и физкультура — для нужного эффекта в ход идут любые средства. Простота замысла и попсовая эклектика языка "Любви" шокировали поборников contemporary, однако внятность высказывания оказалась актуальной.
"Fractured m" — 40-минутный диалог двух персонажей: утонченного, бритого наголо гея и брутального волосатого натурала. Формально он построен на "обнажении приема". Хореограф как бы разъясняет постановочные азы: как развивать движение из простейшего жеста; как добиться непрерывного контакта партнеров; как строить ритм сцены; как подвести действие к кульминации; как вывести сцену из штопора напряжения. Но лишь закоренелые зануды увидят в этом блестящем спектакле школьное пособие по современному танцу. "Fractured m" по-бергмановски скрупулезно исследует человеческую природу вообще и ее садомазохистские проявления в частности. Точность наблюдений, тонкость психологических ходов этого нашумевшего в Европах спектакля (у которого есть и вторая, женская, часть — "Fractured f") заставляют предположить, что поиски нового пластического языка сейчас явно уступают место поискам "новой человечности".
В этом контексте экологический манифест "Skinless" Санны Кекалайнен (Sanna Kekalainen) выглядит провинциальным и претенциозным. Голая финка, обсыпанная белым тальком и разрисованная черными пятнами, долго имитировала различных животных под гул прибоя: плавала морским котиком, ходила чайкой, переваливалась моржом. Потом оделась в платье и под скрежет городских шумов задергалась сломанной куклой, тщетно пытаясь вернуться к природе посредством обсыпания себя тальком из никелированного корыта. Финке вежливо хлопали, но пафоса ее явно не разделяли.
Гораздо больший энтузиазм вызвал камерный балет "Москва" со своим "Взломом", обделенным наградой на "Золотой маске". Впрочем, спектакль Пола Нортона (Paul Norton) растерял половину своих достоинств вместе с утратой половины состава первых исполнителей (кого-то завербовали западные хореографы, кто-то не выдержал нагрузки, кто-то вовсе ушел из труппы).
Неумение закрепить успех, отсутствие программы развития и грамотных менеджеров — главная проблема отечественного современного танца. В отличие от Литвы, в которой маленькая группа энтузиастов contemporary за шесть лет превратилась в реально действующий Литовский центр информации танца. Как раз в дни фестиваля мэрия выделила ему пустующий с советских времен Дом печати. Гигантская коробка здания будет разбита на репетиционные залы, две сцены для перформеров, мини-отель для гастролеров и заезжих учителей, фильмотеку, банк данных и офисы различных трупп и труппочек. А в России еще сто лет будут дискутировать на тему "Традиции и современность".