Конфликты нефтяников между собой и с правительством дело обычное. Довольно тривиальны, как правило, и их причины: цены, налоги или борьба за участки. Но развернувшаяся в декабре череда споров государственных "Роснефти" и "Транснефти" вызывает недоумение: громкие судебные разбирательства, начатые нефтекомпанией из-за потерянных в трубопроводах менее 300 тыс. тонн нефти в год, выглядят как минимум странно. В "Транснефти" явно обеспокоены: отношения с "Роснефтью" стали основной темой традиционной встречи главы трубопроводной монополии Николая Токарева с журналистами в конце прошлой недели. По мнению топ-менеджера, у "Роснефти" нет задачи договориться по контракту на прокачку нефти на 2017 год, условия которого ее неожиданно стали не устраивать, а "просто нужно создать шум вокруг "Транснефти", флер негативный, с таким черноватым оттенком — и чем больше, тем лучше". Зачем именно это нужно, господин Токарев не пояснил, добавив лишь, что нефтекомпания "начала утрачивать способность к конструктивному диалогу с партнерами на рынке".
Фото: Алексей Куденко, Коммерсантъ / купить фото
То, что "Роснефть" пытается буквально перекраивать под себя нефтегазовый рынок страны, уже довольно очевидно: компания вездесуща и степень ее влияния зашкаливает, взять хотя бы пример приватизации "Башнефти" или продажу 19,5% акций самой крупнейшей в России нефтекомпании. Даже если отбросить конспирологические теории о подготовке последней сделки и роли в ней каждой из сторон, вчера вечером материалы, полученные РБК, подтвердили одно из очевидных предположений — как минимум промежуточно эту приватизацию финансировал государственный ВТБ. Хотя, например, президент Владимир Путин прямо говорил, что будущие инвесторы не должны брать деньги у госбанков.
В результате во всем, что происходит на рынке, его игрокам постоянно мерещится "Роснефть". Если речь заходит о продаже активов или крупных сделках в секторе, "Роснефть" автоматически заносится в список основных претендентов — и зачастую предположения оказываются верными.
Всерьез обсуждаются даже все еще кажущиеся фантастическими версии. Так, ходит слух, что назначенная в конце ноября на должность вице-президента "Транснефти" Лариса Каланда является "тайным агентом" своего бывшего работодателя — "Роснефти". Там она проработала на руководящих постах последние десять лет, а в трубопроводной монополии начала заниматься вопросами правового обеспечения и взаимодействия с госорганами. Или, например, еще недавно в отрасли шутили (действительно шутили), что "Роснефть" купит "Газпром". А теперь уже без шуток обсуждают возможность того, что нефтекомпания купит "Транснефть", то есть станет нефтяным аналогом газовой монополии. Особенно впечатляет, что сейчас в отрасли ведут речь не о том, что подобное априори невозможно, а о том, с помощью какой схемы это может быть реализовано.