Еще не разобрались, что такое "поколение Икс", а ему уже конец. Его придумал, а потом отменил живущий в Америке канадец Дуглас Коупленд (Douglas Coupland). Его роман "Поколение Икс" (1991) стал культовым для тогдашних двадцати-с-лишним-летних. Мечта простая: покинуть города ради провинции, офисы — ради работы в дешевых столовках, скучные пати — ради безлимитного дружеского трепа, надвигающуюся семейную жизнь — ради неограниченной свободы, как в недавней оскаровской American Beauty. Именно так сделала бойкая компания, вышедшая из-под пера Дугласа Коупленда. Не успела молодежь налюбоваться на свои загадочность и парадоксальность, как новый гуру закрыл "иксеровскую" тему романом "Жизнь после бога". У нас продолжение опередило начало: "Поколение Икс" было опубликовано в журнале, "Жизнь после бога" вышла книгой.
"Жизнь после бога" — роман реабилитационный. Бывшим "иксерам", которым теперь за 30 и которые вновь остались в одиночестве, предлагается сразу несколько сценариев, как преодолеть кризис среднего возраста. Полежать в лесу в старой, промокшей насквозь палатке — но уже в костюмчике Boss и при галстуке. Или представить, что залег в годичную летаргию — с каким удовольствием потом читаешь накопившиеся 52 номера журнала People.Понятно, что любое продолжение кажется хуже начала. Пелевинское "поколение П" осталось жалкой тенью "поколения Икс". Вот и когда-то задорный Дуглас Коупленд может раздражать учительской интонацией и привязанностью к группе R.E.M., чьи песни "Теряя веру" и "Это конец света" дали ему ключевые образы. Самые удачные ярлыки — шестидесятники, потерянное поколение, "поколение Икс" — быстро устаревают.
"После определенного возраста искренность перестает отдавать порнографией",— заметил Дуглас Коупленд. Может быть, канадец и огорчился, когда с ним это все-таки случилось. А вот другие авторы все отдают и отдают — и не могут остановиться. Примечательную в этом смысле пару составили дебютанты, представленные издательством "Олма-Пресс".
А ведь могли бы Павел Мейлахс (род. 1967) и Катя Ткаченко (род. 1971) изобразить на двоих какое-нибудь новое "поколение". Тем более что возраст у них как раз интересный: любопытно почитать об этом милом и бесцветном времени с Чебурашками, октябрятскими значками и обязательным просмотром "Легко ли быть молодым". Всю эту мешанину Павел Мейлахс и заваривает, упорно не разнообразя ее сюжетными ходами. И торопится объявить своих ровесников "Придурками" — так называется его визитная повесть. Вот наконец герой подрастает и попадает в типично "иксеровскую" ситуацию: 28 лет, живет отшельником, балуется травкой и мелко подрабатывает. Тут бы и развернуться — но нет, это для Мейлахса трагедия, "избранником" он себя на самом деле не ощущает. Вместо этого он словно цитирует выписки из медицинской карты: за одно слово "миокардит" 35-летнего автора из "детей" дисквалифицируем в "отцы".
У Кати Ткаченко свои проблемы. С маниакальным упорством она живописует свои фантазии: "В этот момент он развел меня так широко, что я почувствовала, что сейчас что-то случится. Самолет упадет в океан, и неизвестно, кто выживет". Вперемежку с манерными описаниями нарядов и настроений и ленивым поругиванием сильного пола. Чуть ли не каждая фраза романа начинается с абзаца либо повторяется трижды. "Ремонт человеков" — это Рената Литвинова без шарма, Нина Садур с отказавшими тормозами, Наталья Медведева без тренировки Эдуарда Лимонова или остепенившийся Ярослав Могутин (если за псевдонимом "Катя" скрывается какой-нибудь "Жорж Санд").
Может быть, Катя Ткаченко просто писала порнографию. Итог — как у сексуальной телефонной труженицы из рассказа Чарльза Буковски. Она так многословно расписывала свой экстаз, что клиенту пришлось деликатно указать ей на невозможность одновременного действия и его комментирования.