Достаточно сложно, описывая события в новостном режиме, рассматривать взаимосвязи нескольких крупных тем. Между тем большие темы конца 2016 года — в частности, приватизация "Роснефти" и продолжение дискуссии о будущем пенсионной системы — связаны друг с другом теснее, чем это принято считать, но эта связь лучше видна в работах экономистов.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Последней главой декабрьского бюллетеня "Экономическое развитие России" Института экономической политики имени Гайдара стала статья сотрудников РАНХиГС Александра Абрамова, Александра Радыгина и Марины Черновой "Российские институциональные инвесторы и приватизационная политика". В достаточно кратком обзоре экономисты показывают, что стоит за расхожей констатацией "в России не развиты институты" в приложении к финансовому рынку. Его прирост был обеспечен ростом пенсионных накоплений в НПФ (с 0,3% ВВП до 2,1%) и закрытых ПИФах (с 0,8% до 2,8%). Несмотря на третий год заморозки пенсионных накоплений, с 2010 по 2015 год в активах структур--институциональных инвесторов в РФ они выросли с 2,8% до 6,8% ВВП. Однако активы открытых и интервальных ПИФов в РФ с 2010 года по отношению к ВВП к 2015 году сократились (с 0,3% ВВП до 0,2%) — как и пенсионные резервы в НПФ (с 1,4% ВВП до 1,2%). В странах БРИКС активы таких структур — 14,1% ВВП, то есть в десятки раз больше российских. С пенсионными накоплениями все немного лучше — в России это 4,67% ВВП, в Венгрии — 4,25%, в Польше после спада — 8%, в Чехии — 8,2%.
Авторы достаточно подробно обсуждают причины малой роли институциональных инвесторов на более или менее развитом финансовом рынке. "Внутренние институциональные инвесторы могли бы стать важным игроком в советах директоров (наблюдательных советах) не только частных акционерных обществ, но и в компаниях с государственным участием — так называемом стратегическом ядре, потенциально остающемся в собственности государства",— констатируют авторы, обсуждая рекомендации по открытию для ПИФов и НПФ приватизации.
Вместе с тем крайне интересны приводимые авторами цифры по мировой приватизации: с 2009 года она затронула госактивы на $1,3 трлн, в 2012-2015 годах — более $800 млрд. Декабрьская сделка по "Роснефти", о допуске к которой российских институциональных инвесторов даже и речи не шло,— на этом фоне копейки. Но в России даже не обсуждается тот факт, что при ограниченности приватизации в РФ российские пенсионные деньги отлично могли бы работать в иностранных приватизируемых активах. А, кстати, почему? Если правительство не намерено пускать будущих пенсионеров в госкомпании, почему бы не дать им заработать на пенсии в более рационально ведущих себя юрисдикциях?