Первым из иногородних гастролеров на фестивале "Золотая маска" выступил Свердловский драматический театр. Драматург и режиссер Николай Коляда показал на сцене Молодежного театра свою версию "Ромео и Джульетты". И эта повесть оказалась совсем не печальной. Напомним, что постановка претендует на премию в номинациях "Спектакль малой формы", "Лучшая мужская" и "Лучшая женская" роли.
Автор спектакля честно признался, что сказать что-то новое по поводу бессмертного шекспировского опуса после фильма Франко Дзеффирелли (Franco Zeffirelli) уже невозможно. А он и не пытается. Просто наслаждается вместе со своими актерами театральными играми. Навязшая в ушах трагедия Шекспира — самый подходящий вариант для всякого рода режиссерских экзерсисов. Что бы ни происходило на сцене, зритель все равно догадается, кто кого любил и кто кого убил. Должно быть, поэтому Николай Коляда не стал обременять себя скучным пересказом сюжета.
Актеры на ходу пробалтывают изрядно сокращенный и измененный текст пастернаковского перевода, как будто торопятся избавиться от ненужного, но неизбежного довеска к роли. Свою незамысловатую повесть они рассказывают на другом, сугубо театральном языке с помощью мизансцен и пластических этюдов. Спектакль, пожалуй, выиграл бы, если бы режиссер совсем отказался от слов. А так четырехчасовая постановка, сверх меры перегруженная режиссерскими находками, пробуксовывает, как старая телега по дороге из Вероны в Мантую. И отдельные яркие моменты тонут в изобилии невнятных, проходных сцен.
Лучше всего у свердловчан получились любовные сцены. Их Ромео и Джульетта (Олег Ягодин и Ирина Ермолова) — совсем еще дети, угловатые подростки. Для них любовь — возможность поиграть вместе. Они приклеивают друг другу на лоб фантики от конфет, рассматривают какую-то гигантскую книгу, крутят глобус, устраивают маскарад и счастливо мурлыкают мотивчик, который становится мелодией их любви. Замысловато решена сцена единственной брачной ночи: актеров лицом к лицу сажают в большую кадку с водой, натягивают на них один свитер на двоих и поливают из гигантских морских ракушек. Получается что-то вроде таинства крещения. И это крещение любовью выглядит гораздо убедительнее, чем настоящее таинство венчания, когда священник брат Лоренцо (его играет сам Николай Коляда) кладет на плечи влюбленным длинные доски — то ли крылья, то ли кресты.
Эти же доски в конце заменят могильные плиты в гробнице Капулетти, накрыв весь состав труппы. Но ни ужаса, ни сожаления этот склеп и все в нем случившееся у зрителей не вызовет. И забросают несчастную парочку не землей, а россыпью карамелек и бумажными цветами, напомнив, что это только игра.
МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА