В воскресенье на сцене Центра-музея имени Высоцкого состоялась очередная премьера Центра драматургии и режиссуры под управлением Алексея Казанцева и Михаила Рощина — спектакль "Облом off" по мотивам романа Гончарова. Режиссерский дебют известного драматурга Михаила Угарова оказался на редкость профессиональным.
Несмотря на эпатажное название, в новой работе Центра драматургии и режиссуры, который выпестовал не один скандальный спектакль (например, прошлогодний "Пластилин" Василия Сигарева), нет ничего радикально-экстремистского. А есть уютная лампа под зеленым абажуром, клетки с чижами и канарейками, сдобные пирожки, водка на смородиновом листе и, конечно, шикарный шелковый халат. Однако на скучную классическую инсценировку спектакль тоже не похож. Режиссер Михаил Угаров, известный широким кругам как сценарист телесериала "Петербургские тайны", ставил не роман далекого классика Гончарова, а свою собственную пьесу. А поэтому очень хорошо представлял себе, какую историю хочет рассказать.Идея реинкарнации забытого нашим театром "Обломова" принадлежит Олегу Николаевичу Ефремову. В последние годы жизни он мучительно искал новые формы и хотел ставить авангардистскую пьесу Михаила Угарова "Зеленые щеки апреля", героями которой являются Владимир Ильич Ленин и Надежда Константиновна Крупская. Правда, дальше нескольких репетиций дело не пошло, и Олег Николаевич предложил драматургу написать для МХАТа имени Чехова современную версию "Обломова". Идея состояла в том, что сейчас в мире остались только Штольцы, а Обломов как тип давно вымер и именно поэтому может сегодня считаться национальным героем, а облитая позором в школьных учебниках обломовщина — потерянным земным раем. После смерти Ефремова пьеса долго ждала своего режиссера, пока господин Угаров не взялся за нее сам.
Владимир Скворцов (Обломов), Владимир Панков (слуга Захар), Артем Смола (доктор Аркадий Михайлович), Анатолий Белый (Штольц) играют с заразительным азартом и заставляют зрителей не просто забыть про скуку, которую с детства внушал им хрестоматийный сюжет, но жадно ловить каждое слово и интонацию. Пресловутый спор Штольца и Обломова режиссер решил как противостояние сухого, деловитого Запада и сочного, колоритного Востока, который в спектакле явно преобладает. Тут и расшитая тюбетейка Захара, которого Обломов обзывает азиатской душой, и национальные орнаменты одежд Агафьи Матвеевны Пшеницыной, курлыкающей на каком-то непонятном наречии, и тот самый роскошный халат Обломова, украшенный диковинными восточными рисунками и колокольчиками (художник Андрей Климов).
Да и сам Обломов выглядит в спектакле узкоглазым скифом, загадочным существом, не то сумасшедшим, не то юродивым, не то ребенком. Недаром он все время играет в детские игры: с доктором прячется под столом, "в домике", со Штольцем вспоминает школьные забавы. И только в самом конце спектакля, разбитый параличом, заставляет вспомнить придуманную Ефремовым фразу "Обломов умер, да здравствует Обломов".
МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА