На вопросы корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА ответил автор романа и сценария "Азазель" БОРИС АКУНИН.
— Цикл романов про Фандорина построен на игре с литературными мифами. Кинематограф тоже создал свою мифологию. Учитываете ли вы это, переводя романы в сценарии?
— Да, разумеется. В самих сценариях, которые я пишу, довольно много отсылок и цитат — не к литературе, а к кинематографу. Узнаваемые типажи, ситуации, фрагменты, при этом не слишком бросающиеся в глаза. Кому интересно — заметит. Кому не нужно — пройдет мимо.— Каковы ваши личные пристрастия в кинематографе? Чего вы ждете от своих экранизаций?
— Я люблю развлекательное кино и весьма неохотно хожу на так называемые элитарные картины. Утонченную духовную пищу предпочитаю вкушать из иных кастрюль, в первую очередь литературной. А к кино у меня отношение детское. Когда-то, еще в дотелевизионную эпоху, поход в кино был для меня главным праздником. Такое примерно отношение осталось у меня и поныне: кино — это праздник. И я хотел бы, чтобы по моим книжкам снимались фильмы-праздники. Это не значит, что там все должны прыгать от счастья. Но я хочу, чтобы зритель, придя смотреть фильм, забывал обо всем на свете, попеременно хохотал, улыбался, всхлипывал, а когда зажжется свет, еще какое-то время размышлял над историей, которую ему показали. Хеппи-энд не обязателен, но пускай фильм не растаптывает зрителя, а поднимает ввысь. "Хрусталев, машину!", наверное, гениальный фильм, но это антипод того, что я люблю в кинематографе.
— Режиссером вашей первой экранизации стал Александр Адабашьян, вторую будет, кажется, делать Олег Меньшиков. Карьера обоих связана с Никитой Михалковым. Можно ли сказать, что михалковские "романы" с русской историей близки вам?
— Мне близки некоторые фильмы Михалкова, особенно "Неоконченная пьеса". На русскую историю я смотрю иначе, и мы с Никитой Сергеевичем об этом неоднократно говорили. Я не сторонник имперской идеи, я не сторонник монархии, мне не кажется, что служение государству — наивысшая ценность. С этой последней темой и были связаны наши главные разногласия. У меня в финале "Статского советника" Фандорин уходит в отставку, потому что он живет по Конфуцию, согласно которому, благородный муж не может служить неправедному сюзерену. Позиция Михалкова иная: надобно дело делать, потому что сюзерены приходят и уходят, а родина остается. В конце концов я предложил концовку, которая устроила нас обоих.
— Вашим Фадориным, мы слышали, заинтересовался Пол Верхувен. Как развивается этот проект?
— Мне нравятся голландские фильмы Верхувена и некоторые из американских. Особенно "Плоть и кровь" — по-моему, классика исторического фильма. Последние картины, начиная со "Стриптизерш", понравились меньше. Но сейчас в связи с Фандориным у Верхувена возникло желание вернуться от стопроцентного американского кино к более многослойному европейскому материалу, которым он так замечательно владеет. Доказательство тому — привлечение к работе драматурга Сутермана, автора сценариев всех "интеллектуальных" картин Верхувена. В контакте мы уже почти год. Работа над сценарием закончена. Контракт же пока еще не подписан, потому что я не хочу продавать права с потрохами и тем самым создаю Верхувену проблемы. Ему ведь с моим контрактом идти на киностудию за деньгами, а при неполной продаже прав большой бюджет собрать труднее. Кстати, а почему бы какому-нибудь из наших олигархов впервые в истории не инвестировать деньги в голливудский проект? Нет, в самом деле. Помимо того что дело это, скорее всего, прибыльное и деньги вернутся сторицей, это было бы еще и фантастической рекламой. Не говоря уж о пользе для отечества... Странно, что эта мысль не приходила мне в голову раньше.
— Под вашим именем как составителя выходит серия детективов "Лекарство от скуки". Что вы думаете о перспективах детективного жанра?
— Перспективы, по-моему, довольно тусклые. Слишком невелик набор трюков, которым располагает автор-детективщик. Я чувствую это на собственном опыте. При этой эквилибристике неминуемо что-то страдает — либо интрига подавляет правдоподобие, либо наоборот. Стоишь на голове, одновременно жонглируя и играя на скрипочке, и кто-то обязательно скажет: "Он-таки не Ойстрах". И будет прав.