Вчера в пресс-центре "ИнтернетМедиаКом" прошла пресс-конференция "Ужесточение наказания за применение пыток во время дознания". Проводили ее автор и энтузиасты уже подготовленного законопроекта, который должен дать точное определение термину "пытки" и ужесточить наказание должностных лиц за применение пыток. Если законопроект будет утвержден Госдумой, то милиционерам-садистам будет светить от трех до 20 лет.
Проект нового закона разработал депутат Госдумы РФ, член комитета по законодательству Юлий Рыбалов. В ближайшую пятницу он намерен вынести законопроект на обсуждение Государственной думы. Если депутаты проголосуют за новый проект, то в Уголовный кодекс РФ будет внесена дополнительная статья под названием "Пытки". Она даст точное определение термину "пытки" и установит наказание за их применение. Однако господин Рыбалов сразу высказал неуверенность в том, что этот законопроект пройдет, так как депутаты убеждены, что они и их семьи защищены от избиений милиционеров. А официальная власть утверждает, что сейчас "пыток в стране нет". Приведенная депутатом статистика говорит об обратном — 70% осужденных заявляют, что оказались в тюрьме только потому, что их пытали на допросах в милиции.
Однако прежде всего следует, по мнению господина Рыбалова, определиться в терминах. Надо различать пытки и жестокое обращение. Если вас в тюрьме не накормят вовремя или поместят в трехместную камеру седьмым человеком, то знайте — с вами просто жестоко обращаются. А вот если вас подвесят за ноги к потолку и заставят в этом положении сознаться в каком-то преступлении — это уже чистой воды пытка.
В настоящее время в России кроме обыкновенных избиений подозреваемых практикуются классические пытки, а особой популярностью пользуются те, которые не оставляют видимых следов. Например, надевают допрашиваемому полиэтиленовый пакет на голову, или к половым органам подозреваемого подводят электрический ток, или без всякой фантазии просто бьют по почкам. Бывают и психологические пытки: например, парню говорят, что если он не сознается, то позвонят его бабушке, у которой больное сердце, и сообщат, что внук сел за изнасилование или грабеж.
А некоторые работники правопорядка все это оправдывают. Потому что считают, что опасного преступника надо заставить дать показания любыми средствами, поскольку иначе его придется освободить и от него пострадают уж совсем невинные люди.
Председатель общественного комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин выразил уверенность, что во всем виновата прокуратура, которая скрывает применение милиционерами пыток. Вместо того чтобы провести экспертизу, работники прокуратуры, как правило, просто беседуют с потерпевшим и теми, кто пытал. Показания получают, естественно, полностью противоречащие друг другу, а верят чаще всего работникам правоохранительных органов. Господин Бабушкин рассказал про семнадцатилетнего москвича, которого обвинили в том, что он вымогал около $20. Юношу привезли в отделение милиции и заставили держать в руках тяжеленную дверь от сейфа. "А парень-то хлипкий!" — вздохнул правозащитник. И действительно — через десять минут паренек не выдержал и выронил дверь, а милиционер тут же ударил его ногой по лицу. Милиционер был сильный и сломал парню челюсть.
У господина Бабушкина есть идея, как если не радикально изменить ситуацию, то ее улучшить: он предлагает брать в милицию только местных жителей, потому что "они пытают меньше". Кроме того, Андрей Бабушкин знает, как надо себя вести, если вы подверглись пыткам в милиции: главное — собственноручно написать в показаниях все, что с вами произошло, а потом сходить в травмопункт, а лучше в два, так как "документы из травмопункта имеют обыкновение исчезать". Впрочем, кто позволит задержанному и подозреваемому писать, что ему вздумается, и ходить по травмопунктам, правозащитник не сказал.
ТАТЬЯНА Ъ-ПОПОВА