8 августа 2001
Romanov Style at Peasant Prices
Романовская роскошь за крестьянскую цену
By JOHN VAROLI
Джон Вароли
Когда восемь лет назад Майкл Ранделл (Michael Rundell), художник и дизайнер по интерьерам из Лондона, задумался, где купить себе второй дом, он отбросил известные европейские столицы как слишком дорогие и слишком развитые. Даже в Барселоне он, по его словам, "устает от того, что, куда ни кинешь взгляд, видишь аккуратную работу дизайнера".
В результате господин Ранделл обратил свой взгляд на заброшенный исторический центр Санкт-Петербурга, 300-летнего города, в котором и архитектурные инновации, и поддержание строительных стандартов остановились почти столетие назад. Вдохновившись образами российских аристократических красот — и с помощью большого числа дешевых и квалифицированных рабочих,— 43-летний господин Ранделл стал собственником четырех перестроенных квартир царской эпохи и планирует купить еще две. Он и его семья проводят несколько дней ежемесячно в одной из его новых квартир с видом на Фонтанку. До революции она принадлежала Модесту Чайковскому, брату композитора Петра Ильича Чайковского.
"Я хотел оказаться там, где дизайн полностью отсутствует, но есть богатое прошлое и культура, из которой можно черпать,— говорит господин Ранделл.— Петербург оказался идеальным вариантом, так как здесь много прекрасной архитектуры периода до 1917 года, и, когда вы видите, как эти здания разрушаются, хочется восстановить их".
Они приезжают из таких далеких мест, как Калифорния и Австралия, эти путешествующие по миру представители нового класса урбанитов, привлекаемые потолками под четыре метра, прекрасными видами и низкими ценами. Официальной статистики, отражающей нынешний петербургский ренессанс, не существует, однако сотни иностранцев уже присоединились к новой российской элите в возрождении 25 квадратных миль (64,7 кв. км) исторического центра города. Сейчас, когда ограничения советского периода на инвестиции и пребывание в городе иностранцев отменены, любой, у кого есть $50 тыс., может приобрести кусочек истории Санкт-Петербурга. Особенно заметны американцы, однако есть выходцы из Британии, Италии и других стран.
"В Петербурге огромные возможности",— говорит Ричард Блайндер (Richard Blinder) из архитектурной фирмы Beyer Blinder Belle. В июне на конференции по вопросам восстановления исторического центра он сказал, что в этом городе самая высокая в Европе концентрация впечатляющих в архитектурном отношении зданий XVIII-XIX веков.
Один из архитектурных знатоков, 38-летний Август Мейер (August Meyer), два года назад оставил работу заместителя прокурора в Сан-Диего и переехал сюда, чтобы заняться недвижимостью и открыть гостиницу. Сейчас ему принадлежит шесть квартир в центре города, пять из них он планирует сдавать туристам.
"Где еще в мире я мог бы иметь такое?" — спрашивает он, показывая вид из окна своих апартаментов площадью 2150 кв. футов (200 кв. м), расположенных на набережной канала Грибоедова и купленных в декабре 2000 года за $54 тыс. Он потратил примерно вдвое больше на перестройку, снеся стены и настелив паркет с цветочным рисунком, таким же, как в царском Зимнем дворце. "Роскошь, которую вы здесь можете приобрести, намного дешевле, чем в других городах,— считает господин Мейер.— Я намерен умереть здесь. Только подумайте, каким прекрасным будет этот город, когда начнет развиваться".
Большинство приезжих скоро обнаруживают, что перестройка — это намного больше, чем снятие старых обоев и ковров. За 85 лет советской власти имперские апартаменты использовались как коммуналки, почти не ремонтировавшиеся. Когда господин Ранделл купил свою квартиру площадью 3350 кв. футов (311 кв. м) в 1993 году, там жили 24 человека, пользовавшиеся на всех двумя кухнями и одной ванной комнатой.
Потенциальный покупатель может стать владельцем такой квартиры, только купив каждому жильцу новую однокомнатную квартиру или выплатив ее стоимость наличными. Это стоит от $35 тыс. до $60 тыс. и сопровождается бумажной волокитой, которая может занять три месяца.
"Многие думают, что благодаря дешевизне покупка квартиры — это хорошая сделка,— говорит Катя Галицын (Katya Galitzine), скульптур и автор книги 'St. Petersburg: The Hidden Interiors' (Vendome Press, 1999), которая сама покупает квартиру.— Однако они не представляют себе, каким сложным может быть сам процесс. И все же мне нравятся и правила, и бюрократия, так как они защищают наследие города".
Из-за того что апартаменты разделялись на комнаты в советское время, сохранилось не так много оригинальных деталей. "Иностранцы часто хотят создать дворец, который они не могут позволить себе на Западе, из мрамора и с отличными паркетными полами,— говорит Ильмар Карузо (Ilmar Karuso), австралийский дизайнер по интерьерам, который переехал в Петербург три года назад.— Большинство из них не стремятся реставрировать квартиры, возвращая им прежний вид, а предпочитают полностью все разрушить и сделать все заново".
Дуглас Бойс (Douglas Boyce), американец, который помогает возродить Имперский фарфоровый завод, купил квартиру в центре города пять лет назад. Он разрушил внутренние стены и нанял российского дизайнера, чтобы тот сделал три комнаты с ярко выраженными углами — вид, который, по его словам, был навеян российским конструктивистским авангардом 1920-х годов.
Помещения, которые потеряли свою былую красоту, могут быть восстановлены реставраторами, которые до распада Советского Союза в 1991 году восстанавливали дворцы, разрушенные во время второй мировой войны. Господин Ранделл, например, без труда нашел мастеров, которые сделали ему деревянные двери и кафельную плитку на кухню. "Мастера, которых я нанял, работали раньше на восстановлении Екатерининского дворца в Пушкине,— сказал он.— Они были безработными и быстро согласились — за десятую часть стоимости квалифицированной рабочей силы в Лондоне".
Мастерам потребовалось четыре года на то, чтобы закончить четыре комнаты, в процессе чего они сделали, например, стеклянные двери с настоящими бабочками внутри, используя технику, которую изобрел господин Ранделл в соавторстве с британским художником Дамьеном Херстом (Damien Hirst).
Рабочие трудятся сейчас в кухне. Господин Ранделл заказал плитку ручной работы с серпами и молотами. "Самый настоящий советский сталинистский китч 1930-1940-х годов,— сказал он.— В дополнение к плитке рабочие поверхности здесь будут покрыты мозаикой на другие мотивы пролетарской пропаганды — трактора, самолеты, плавильные печи, советские флаги".
Иногда покупка одной квартиры ведет к покупке следующей. Пять лет назад генерал итальянской армии Джаналфонсо де Авосса (Gianalfonso d`Avossa) вышел в отставку и, покинув Милан, въехал в просторную квартиру XIX века с видом на реку Неву. Сейчас 61-летний отставник ищет вторую квартиру для приезжающих друзей.
Генерал де Авосса украсил свою квартиру неаполетанскими стульями с орнаментом XVIII века и другой антикварной мебелью. "Некоторые из этих предметов поездили со мной по всему свету, и сейчас они в России уже навсегда",— сказал он. Генерал нанял местных реставраторов и мастеров, чтобы они добавили некоторые детали в стиле классицизма, включая гипсовые торсы по бокам газового камина. Потолок гостиной теперь украшает изображение Марса, древнеримского бога войны. На полу балкона выложена мозаика с изображением фамильного герба генерала и словами "сила, смелость, ум и любовь" на итальянском.
Несмотря на то что строители в России выросли на советской пропаганде о классовой борьбе, большинство из них вполне счастливы тем, что богатые иностранцы "восстанавливают здания, которые в противном случае продолжали бы разрушаться", сказал мастер, назвавший только свое имя — Максим.
По словам Екатерины Боголюбовой, аналитика из Ассоциации риэлтеров Санкт-Петербурга, большинство россиян считают, что, оттого что иностранцы покупают исторические здания, выигрывают все. Реставраторы и строители получают работу, а бывшие жители — отдельные квартиры после десятилетий жизни в перенаселенных коммуналках. А представители новой элиты наслаждаются своей ролью патриархов. "Новые владельцы иногда чувствуют себя представителями новой аристократии, наследующими бывшие роскошные апартаменты царской эпохи",— отметила госпожа Боголюбова.
Тогда как иностранцы являются самыми заметными новыми обитателями исторического центра, россияне тоже вносят свой вклад в восстановление. Сергей Бугаев, 35-летний художник, превратил свою трехкомнатную квартиру в галерею для огромной коллекции сельской мебели XIX века и советского китча. Он тоже использовал в отделке советские мотивы.
Квартира другого российского художника, 49-летнего Александра Архипенко, находится внутри 40-футовой (12 м) башни на крыше здания, построенного в начале XX века. Он превращает ее в триплекс с видами на Государственный Эрмитаж и крепость Петра и Павла, служащую усыпальницей для царей и цариц династии Романовых.
В большом холле на первом этаже без окон находится камин, в котором можно жарить мясо на вертеле, а на стенах пустые рамы для картин XVIII-XIX веков соседствуют с абстрактными полотнами господина Архипенко. Спиральная лестница ведет на второй этаж, который залит светом из 12 окон.
"В детстве я всегда мечтал жить в замке, и, когда увидел это место, я понял, что должен жить здесь",— сказал господин Архипенко.
Из окон квартиры актрисы Анастасии Мельниковой открывается вид на собор Воскресения Христова (в оригинале the Church of the Resurrection of Christ.— Ъ). Потомственная аристократка, она заняла у друзей много денег и купила одну из самых прекрасных квартир начала XIX века в городе, на пересечении Мойки и канала Грибоедова. "Когда я увидела это место, этот вид, я поняла, что хочу жить здесь, чего бы это ни стоило",— говорит она.
Пока госпожа Мельникова, работая сама и следуя советам друзей-дизайнеров, смогла лишь убрать ветхие внутренние стены и поставить новые окна. Несколько комнат настолько непригодны для жизни, что в них нельзя войти.
Однако, когда будут деньги, она надеется сделать одну комнату в простом стиле эпохи Петра Первого, когда российская архитектура и декор находились под голландским влиянием. Другую комнату она хотела бы сделать в стиле эпохи царя Павла I, который правил на рубеже XVIII и XIX веков, а третью — в стиле ампир времен Наполеона, популярном в России в начале XIX века.
"Моя квартира не будет музеем, так как она должна быть жилой,— говорит госпожа Мельникова.— Однако, я думаю, можно добиться того, чтобы комнаты сочетались".
Это не сохранение исторических мест в американском понимании термина, а скорее неформальные усилия по спасению архитектуры. Однако по мере приближения 300-летия Санкт-Петербурга, возможно, скоро будут предприняты более скоординированные действия. Российское правительство объявило о планах инвестировать сотни миллионов долларов в развитие городской инфраструктуры. Когда эти деньги уже пойдут на восстановление города,окажется, что частично там уже заметны улучшения, предпринятые отдельными людьми, которые тщательно, комната за комнатой, восстанавливают центр Санкт-Петербурга.
Перевела ЕЛЕНА БУШИНА